Все краски ночи - Линда Ховард (2009)

Бандини откинулся на спинку кресла. Юэлла он не пригласил присесть.

– Вы очень дорого себя цените, – заметил он. – Вы о себе высокого мнения.

Ответить на это Юэллу было нечего, потому что сказанное было правдой. И что бы там ни хотел от него Бандини, он очень сильно этого хотел, иначе не пропустил бы Юэлла сквозь баррикады, как из людей, так и из электроники, в святую святых – в свой кабинет. Из этого Юэлл сделал вывод, что цена была не так уж высока, возможно, даже следует увеличить плату за свои услуги.

Прошла долгая минута в тишине. Юэлл ждал, что Бандини изложит суть дела и объяснит, зачем ему понадобились услуги Юэлла, а Бандини ждал, когда у Юэлла сдадут нервы, чего не могло случиться по определению.

– Садитесь, – наконец предложил Бандини.

Юэлл присаживаться не стал. Он наклонился над столом, взял ручку из дорогого канцелярского набора возле телефона и обвел взглядом стол в поисках листа бумаги. Но полированная столешница была пуста. Он приподнял брови и вопросительно посмотрел на хозяина кабинета, и тот, не меняя выражения лица, вытащил отрывной блокнот из ящика стола и толкнул по полированной поверхности в сторону Юэлла.

Юэлл оторвал листок, а блокнот тем же способом отправил Бандини. На листке Юэлл написал: «Помещение очищено от «жучков»?»

Пока он не сказал ни одного слова, даже не представился. Ребята из ФБР должны были по меньшей мере попытаться провести сюда прослушку, установить прослушивание на телефон. Вполне возможно, что в доме напротив уже работали люди со сверхчувствительным параболическим микрофоном, направленным в сторону окна. Оттого, насколько засветился на радаре ФБР Бандини, зависело то, на что готовы были пойти специалисты спецслужб, чтобы добыть информацию. Если они слышали хотя бы половину того, что говорилось о нем в узких кругах, то Бандини для их радаров был чем-то вроде тяжелого авианосца.

– Сегодня утром, – сказал Бандини. – Мной самим.

Значит, хотя в распоряжении Бандини было сколько угодно людей, способных выполнить эту задачу; он не доверял никому.

Умно.

Юэлл поставил ручку на место, сложил листок, убрал его в карман и сел.

– Вы осторожный человек, – заметил Бандини. Глаза у него были как замороженная грязь. – Вы мне не доверяете?

Должно быть, это шутка, подумал Юэлл.

– Я самому себе не доверяю, с чего мне доверять вам?

Бандини засмеялся неприятным скрежещущим смехом.

– Кажется, вы мне нравитесь.

Он должен подпрыгнуть до потолка от счастья? Юэлл сидел тихо. Выжидал, пока Бандини насмотрится на него и перейдет к делу.

Никто, глядя на Юэлла, не признал бы в нем специалиста по зачистке, коим он на самом деле являлся. Он убирал грязь, делал так, что все выглядело идеально чистым. И очень, очень хорошо делал свою работу.

И внешность тоже ему помогала. Он был очень заурядным, он был как все. Среднего роста, неопределенного возраста, среднего телосложения, с незапоминающимся лицом, русыми коричневатыми волосам, карими глазами. Никто не замечал его, и даже если кто и заметит, то едва ли сможет его описать или даст такое описание, под которое подойдет миллион мужчин. В его внешности не было ничего угрожающего, так что ему ничего не стоило подобраться к нужному лицу незамеченным.

Официально он был чем-то вроде частного детектива, причем очень дорогого. Детективные навыки приходили на выручку; когда ему надо было кого-то выследить. Он даже регулярно брал работу по частному сыску, которая чаще всего сводилась к добыванию имущества у жульничающего супруга. К тому же эта работа помогала ему дружить с налоговой инспекцией. Он декларировал каждый цент из того, что получал по чекам. К счастью, большинство дел, за которые он брался не оставляли бумажных следов, и клиенты платили ему наличными. Приходилось заниматься отмывкой денег, чтобы использовать полученные средства по назначению, но по большей части средства оседали на надежном счету в оффшоре.