Ночные грезы - Дженел Тейлор (2005)

– Ух ты! Вот это да! – восторженно взвизгнул Спенсер. Он стоял вплотную к Джордан, но грохот волн, оглушительный вой ветра и шум дождя, слившись воедино, с такой силой давили на барабанные перепонки, что они оба почти оглохли. К тому же на головах у обоих были капюшоны.

Тесно прижавшись друг к другу, Джордан со Спенсером примостились на его утесе. Поверхность камня оказалась на удивление плоской и ровной, и Джордан со Спенсером, держась за руки, вскарабкались на нее. Подниматься было довольно скользко, но они старались быть осторожными. Отсюда открывался совершенно потрясающий вид на разъяренный океан у их ног.

– Да, это действительно незабываемо! – крикнула она в ответ, ошеломленно следя, как еще одна гигантская волна хищно вздыбилась вверх, словно рассчитывая дотянуться до неба.

– Спасибо, что позволила мне выйти из дома.

Эти слова прозвучали для Джордан неожиданно. Невольно тронутая, она бросила взгляд на Спенсера. Он смущенно отвел глаза.

– Не за что.

Пожав плечами, Спенсер снова уставился на океан.

Впрочем, если говорить начистоту, Джордан рвалась из дома ничуть не меньше самого Спенсера. В доме она чувствовала себя загнанным зверем – стены будто сжимались вокруг нее, она задыхалась, как в ловушке. А здесь, на берегу, где вокруг не было ни души, Джордан стало как будто легче дышать.

Из окон верхнего этажа они не видели ничего, кроме пенящихся волн, вздымавшихся к самому небу и с глухим ревом разбивавшихся о скалы.

А здесь, на берегу, соленый ветер бил им в лицо, а не прекращавшийся ни на минуту дождь легкой дымкой висел в воздухе, оставляя на губах терпкий привкус. Разгул стихии поражал своей дикой красотой, и страха она не чувствовала. Во всяком случае, перед штормом.

Сейчас бояться нужно было не его.

– Побудем тут еще немного? – прокричал Спенсер ей в ухо.

Джордан кивнула.

Ей и самой до смерти не хотелось возвращаться в дом. По крайней мере до приезда Бо.

И, словно прочитав ее мысли, Спенсер спросил:

– А когда Бо обещал вернуться домой?

То, что он назвал это место домом, заставило сердце Джордан тоскливо сжаться. Это место не было их домом. Ни для Спенсера… ни для них с Бо.

Ее городской дом в Джорджтауне тоже не стал для малыша родным домом.

Единственное место, которое могло считаться для Спенсера домом, был особняк его родителей в Филадельфии – а он теперь стоял пустой, и гулкая тишина, воцарившаяся в нем, свидетельствовала о том, что хозяева уже никогда не вернутся назад.

Этим утром Спенсер несколько раз спрашивал о матери. Спрашивал, когда она вернется.

Но, как ни странно, вначале он вспомнил не о ней, а о Бо.

Лицо малыша сразу же погрустнело, стоило только Джордан напомнить ему, что Бо уехал в Вашингтон, потому что у него там важная встреча. А вот когда Джордан, предупреждая его следующий вопрос, сама сказала, что Фиби так и не позвонила, в лице Спенсера даже ничто не дрогнуло.

«Долго ли еще удастся скрывать от него то, что его родителей уже нет в живых?» – вздохнула про себя Джордан.

При одном только воспоминании о минувшей ночи и о том наслаждении, которое она нашла в объятиях Бо, ее снова охватило чувство неясной вины.

Как они могли настолько забыться? Как вообще могли думать о чем-то еще, кроме безопасности Спенсера? Как могли позволить себе дать выход плотским страстям, удовлетворить собственную потребность в любви и нежности, когда несчастный малыш лишился всего на свете? И в первую очередь – любви и нежности!

Этого бы никогда не произошло, если бы Бо не рассказал ей о гибели своей семьи. О том, что и он тоже потерял все, что составляло смысл его жизни.

И она попалась. Услышав об этой трагедии, она забыла обо всем, желая только одного – облегчить терзавшую его боль.

«Нет, Джордан, не надо лукавить. Тобой двигали вовсе не столь благородные и чистые намерения».