И хотя каждый дюйм вымощенного булыжником квадратного внутреннего дворика с оградой из кованых решеток ручной работы был уставлен терракотовыми горшками с пестрыми однолетниками, а изящные прутья едва не гнулись под тяжестью бесчисленных кашпо с цветущими растениями, Джордан почему-то совсем не тянуло туда. Поливать из лейки цветочки на террасе городского дома совсем не то, что копаться на грядках где-нибудь у себя на заднем дворе.

И кто будет спорить, что, вышивая какую-нибудь изящную салфеточку или другую безделушку – в подарок на свадьбу или на крестины, – женщина вроде нее, давным-давно привыкшая к одиночеству и обычно находившая в нем даже своеобразное удовольствие, тоже иной раз может почувствовать, что до смерти устала всегда быть одна, и помечтать о том, что нес могло бы быть иначе?

Стащив костюм, Джордан открыла двустворчатый шкаф и сунула жакет с юбкой в большую плетеную корзину с крышкой, до половины заполненную одеждой, которую следовало отдать в чистку. Потом попыталась запихнуть корзину на прежнее место, но та зацепилась за пластиковый пакет, висевший в самой глубине шкафа.

Нахмурившись, Джордан отодвинула в сторону шуршащий пакет, стараясь не замечать мягкого блеска белоснежной шелковой органзы, которого не мог скрыть даже толстый слой полиэтилена.

Ее свадебное платье.

Каждый раз, когда она вытаскивала из шкафа корзину пли запихивала ее обратно, та упрямо цеплялась краями за пакет, напоминая Джордан о дне, который она изо всех сил старалась забыть.

«Почему ты до сих пор не избавишься от этого проклятого платья?!» – со злостью набросилась на себя Джордан, сильным пинком отправляя корзину в дальний угол, и плотно закрыла дверцы шкафа.

«Потому что не хочу испытывать лишнюю боль», – мысленно ответила она. Представив, как пришлось бы вытащить пакет с платьем из шкафа, снести его вниз, потом положить в машину, потом вынуть оттуда и снова нести куда-то…

Она не могла сказать куда. Но куда-то ведь люди девают свадебные платья, даже если те и потребовались им от силы на полчаса?!

Именно столько ушло у Джордан, когда она стала невестой, чтобы проехать в сверкающем лимузине от родительского дома до украшенной цветами деревенской церкви.

Полчаса – чтобы попозировать перед фотокамерой: сначала в одиночестве, потом с родителями и, наконец, вдвоем с Фиби, подружкой невесты.

Полчаса – чтобы стоять, опираясь на руку отца у церковного придела, пока священник нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле кафедры, а органист играл канон… Полчаса – чтобы делать вид, будто она не замечает любопытных и ожидающих взглядов гостей, обращенных на пустующее место возле алтаря.

Пока наконец в дверях не появился запыхавшийся Дэвид Сандерс, младший брат Кевина, ради такого случая напяливший смокинг. Растолкав гостей, он едва ли не бегом бросился к священнику и принялся что-то шептать ему на ухо.

Джордан молча ждала. Сердце ее вдруг ухнуло в пятки, руки затряслись так, что она едва не уронила букет белых лилий. Старательно пряча глаза, Дэвид поспешно ретировался.

Священник с внезапно помрачневшим лицом медленно направился по проходу к тому месту, где стояла Джордан.

Он еще не успел ничего сказать, а она уже знала, что услышит. Может быть, потому, что где-то в самом дальнем уголке души давно подозревала, что так и случится.

Кевин, в которого она была влюблена с тех самых пор, когда оба они еще учились в колледже, внезапно передумал.

Кевин предпочел вообще не явиться.

Кевин просто раздумал жениться.

Вспомнив боль и унижение, охватившие ее в тот злосчастный день, смущенные и опечаленные лица родных и друзей, набившихся в церковь, Джордан содрогнулась.