Ночные грезы - Дженел Тейлор (2005)

И тут случилось чудо: каким-то необъяснимым образом эти простые слова пробили стену, которой Бо окружил себя, взломали замок пыточной камеры, где он долгие годы истязал себя раскаянием.

Да, если бы он мог их спасти, он бы спас их.

Вспоминая о том, что случилось в тот день, он не должен считать, что предал жену и сына.

Однако…

В который раз Бо с тоской задал себе тот же вопрос – а все ли он сделал тогда, чтобы спасти самых дорогих для него людей?

Глухой стоп сорвался с его губ. Из глаз хлынули слезы, унося с собой обломки стены, рухнувшей в его душе.

Бо почувствовал, что на него вдруг снизошли мир и покой, о которых он так страстно мечтал. Не то тупое оцепенение, в которое он погружался, когда глушил виски стакан за стаканом. И не иллюзия нормальной жизни, которую Бо создавал, с головой уходя в работу. Нет, это был покой, которого так жаждала его исстрадавшаяся душа.

И надежда. Надежда на спасение. На то, что у него еще может быть будущее.

Нежным, почти материнским жестом Джордан вытерла ему лицо рукавом своего халата. И Бо снова почувствовал аромат ее тела.

Он со свистом втянул в себя воздух. В душе его поднялась буря. От спокойствия, которое только что владело им, не осталось и следа.

Бо мгновенно узнал это чувство – именно оно терзало его, заставив привезти сюда Джордан.

То, что он сделал потом, удивило его самого – сказать по правде, это удивило их обоих.

Обняв Джордан, он осторожно притянул ее к себе на колени.

Все случилось будто само собой – случайно и неумолимо.

Джордан и не думала сопротивляться. Прижавшись к груди Бо, она в ожидании подняла к нему лицо. У Бо перехватило дыхание. Она знала, что он хочет поцеловать ее! Больше того – она сама хотела этого!

Их губы встретились – вначале робко и неуверенно, но через мгновение сжигавшая их обоих страсть, сметая все на своем пути, словно лава, хлынула наружу, унося с собой остатки осторожности и благоразумия.

С хриплым стоном Бо раздвинул кончиком языка губы Джордан, позволив ему ворваться внутрь, в теплую и влажную пещерку ее рта. Языки их сплелись, и очень скоро оба потеряли голову. Руки их тряслись, перед глазами стояла пелена тумана.

Легкое прикосновение пальцев Джордан застигло Бо врасплох. Она положила ладонь на его обнаженную грудь, и он содрогнулся от жгучего, почти невыносимого наслаждения. Губы его впились в ее рот, и Бо был вознагражден еще одним прерывистым стоном. Тело Джордан приникло к нему, чуткие пальцы вцепились в его обнаженные плечи, словно она стремилась слиться с ним воедино.

Бо чувствовал ее нарастающее желание. Его неприкрытая страсть не отпугивала ее – напротив, Джордан сама отвечала ему с тем же пылом, дразня и раззадоривая его, сводя с ума, пока сжигавшее его желание не стало нестерпимым.

Осторожно убрав с плеч еще влажные после душа волосы Джордан, Бо нащупал мягкую ткань ее халатика и потянул его вниз. С легким шуршанием тот спустился до талии, и Бо зажмурился. Он припал губами к ее шее и вдруг услышал, как Джордан сдавленно ахнула. В первый момент он решил, что это от наслаждения, но его заблуждение длилось недолго. Вздрогнув, Джордан попыталась вырваться из его объятий.

Ошеломленный Бо еще долго терялся бы в догадках. Но тут ему бросился в глаза контраст между молочно-белой кожей Джордан на груди, там, где она была прикрыта купальником, и багрово-красными плечами и шеей. Только тут Бо вспомнил, что она обгорела на солнце.

– Прости, – задохнувшись, виновато прошептал он. – Я совсем забыл. Тебе, наверное, больно… Извини, Джордан, конечно, мы не должны…

– Нет, должны, – перебила она, притянув его голову к своей груди.