Трибьют - Нора Робертс (2009)

— А что, по-твоему, они должны думать? — он положил ей руку на плечо.

— Что она была живым человеком, а не картинкой в старом фильме или голосом на компакт-диске или грампластинке. Что она была живым человеком, который чувствовал, ел, смеялся, работал. Который жил. А она была здесь счастлива, по крайней мере некоторое время. Так счастлива, что до сих пор не отпускает этот дом. Она все еще здесь.

Она смущенно рассмеялась.

— Слишком многого я жду от двух слоев краски. Господи, мне, наверное, опять нужно к психоаналитику.

— Постой, — он взял ее за руку. — Конечно, это важно. Это не просто краска. Этот дом, эта земля принадлежали ей. Более того, она их выбрала сама, и она их очень любила. Они были ей нужны. И сейчас они перешли к тебе.

— Но в каком-то смысле они были и твоими. Я не забыла. Это тоже очень важно. Выбирай.

Он опустил руку и попятился.

— Силла.

— Пожалуйста. Я правда хочу, чтобы это был твой выбор. Выбор Макгоуэна. Люди будут вспоминать ее, проезжая по дороге. Но когда я буду идти по саду или подъезжать к дому после долгого трудного дня, я буду думать не о ней, а о тебе. Я буду представлять, как ты приходил сюда, когда был маленьким мальчиком, и гонялся за цыплятами. Выбор за тобой, папа.

Синий. Теплый и благородный синий цвет.

Она взяла его под руку и внимательно посмотрела на свежую краску, нанесенную поверх старой, облупившейся.

— Думаю, получится замечательно.

Когда Форд подошел к дому Силлы, то увидел Гэвина, который соскабливал краску с веранды.

— Как дела, мистер Макгоуэн?

— Медленно, но верно. Силла где-то внутри.

— Я только что купил дом.

— И что? — Гэвин прервал работу и нахмурился. — Ты переезжаешь?

— Нет. Нет. Я купил эту жуткую лачугу, потому что Силла сказала, что хочет отреставрировать ее. Чтобы потом продать. Продавец только что принял мое предложение. Мне немного не по себе, и я не знаю, отчего это: оттого, что я взволнован, или оттого, что я вижу, как финансовая пропасть разверзается у моих ног. Теперь мне придется оплачивать две закладные. Похоже, мне лучше присесть.

— Возьми скребок и помоги мне. Это тебя успокоит.

Форд с сомнением посмотрел на скребок.

— У меня с инструментами долгосрочное соглашение. Мы держимся подальше друг от друга — ради блага всего человечества.

— Это скребок, Форд, а не цепочная пила. Ты же соскребаешь лед с ветрового стекла зимой, правда?

— Когда нет другого выхода. А так предпочитаю оставаться дома, пока он не растает, — сказал Форд, но все же взял скребок и попытался приспособить процесс соскабливания льда со стекла для соскабливания облупившейся краски со стены дома. — У меня будет две закладные, и мне скоро исполнится сорок.

— Мы что, путешествуем во времени? Тебе не может быть больше тридцати.

— Тридцать один. Осталось меньше десяти лет до сорока, а всего пять минут назад я готовился к выпускным экзаменам в школе.

Улыбнувшись, Гэвин продолжал скрести.

— Дальше будет только хуже. Каждый следующий год пролетает еще быстрее.

— Благодарю, — с горечью произнес Форд. — Именно это мне и нужно было услышать. Я собирался не торопиться, но разве это возможно, если времени осталось меньше, чем ты думаешь. — Повернувшись, он взмахнул скребком и едва не разбил окно. — Но если ты готов, а она нет, что, черт возьми, я должен делать?

— Продолжать скрести.

Форд скреб — краску и свои пальцы.

— Черт. В качестве метафоры для всей моей оставшейся жизни это отвратительно.

Силла вышла из дома как раз в тот момент, когда Форд, нахмурившись, слизывал кровь с костяшек пальцев.

— Что ты делаешь?

— Я соскребаю краску и несколько слоев кожи, а твой отец философствует.

— Дай посмотрю. — Она взяла руку Форда и внимательно изучила ссадины. — Жить будешь.