Трибьют - Нора Робертс (2009)

Выбросить, подарить или сохранить, размышляла она. Нужно рассортировать вещи. В других коробках обнаружились еще елочные украшения и обрезки ткани, которые, наверное, кто-то хранил в надежде что-нибудь из них сшить. Она нашла три старых тостера с испорченными шнурами — вероятно, это постарались мыши, — разбитые фарфоровые светильники, треснутые чайные чашки. Чего только не хранят люди.

Обнаружив четыре мышеловки, к счастью, пустые, Силла поняла, что здесь есть мыши. Движимая любопытством — все равно она уже порядком испачкалась, — она присела на корточки и вытащила из ниши несколько книг. Некоторые еще можно спасти, подумала она.

Интересно, кто читал Зейна Грея? Кто наслаждался текстами Фрэнка Йерби и Мэри Стюарт? Силла сложила книги в стопку и стала вытаскивать другие. Стейнбек и Эдгар Райс Берроуз, Дэшил Хэммет и Лаура Инголлс Уайлдер.

Она потянула экземпляр «Великого Гэтсби» и почувствовала, как ее пальцы проваливаются сквозь обложку. Опасаясь, что страницы просто сгнили, она осторожно вытащила и раскрыла книгу. Внутри в обрамлении неровных краев вырезанных страниц лежала стопка писем, перевязанная выцветшей красной ленточкой.

— Труди Гамильтон, — прочла Силла. — Вот те на!

Она села на пол, положив раскрытую книгу на колени и прижав кончики пальцев к губам. Письма к ее бабушке, отправленные на имя, которым она не пользовалась с самого детства.

Адрес отправителя был указан на верхнем конверте — абонентский ящик на почте в Малибу. А почтовый штемпель…

Силла осторожно подняла стопку конвертов и повернула ее к свету.

«Фронт-Роял, Виргиния, январь, 1972». За полтора года до ее смерти, подумала Силла.

Любовные письма. А что еще это может быть — перевязанные ленточкой и спрятанные в тайник? Секрет женщины, постоянно находившейся под микроскопом славы и спрятавшей их, прежде чем трагически уйти из жизни в расцвете лет, подобно Гэтсби.

Я становлюсь чересчур романтичной, сказала себе Силла. Может, это просто болтовня старой подруги или дальней родственницы.

Но в душе она не сомневалась — это были любовные письма. Положив их на место, Силла закрыла книгу и отнесла ее вниз.

Сначала она приняла душ, не осмеливаясь взять в руки найденное сокровище, пока не смоет с себя грязь чердака.

Чистая, одетая во фланелевые брюки и фуфайку, с заколотыми на затылке волосами, она налила себе стакан вина, принесенного Фордом. Она потягивала вино и смотрела на книгу.

Письма теперь принадлежат ей, в этом Силла не сомневалась. Конечно, ее мать будет возражать — мягко говоря. Она будет плакать, говоря о своей утрате и своем праве на все, что принадлежало Дженет. А потом продаст письма на аукционе, как уже много раз продавала вещи Дженет.

Ради следующих поколений, будет утверждать Дилли. Ради зрителей, которые обожали ее. Но все это вранье, думала Силла. Она сделает это ради денег, ради отраженного света славы, ради разворота в журнале «Пипл» с фотографиями Дилли, на которых она держит пачку писем, а ее глаза затуманены слезами, и с вставками, изображающими ее и Дженет.

Но она сама верит в собственную ложь, сказала себе Силла. Это один из ее талантов, как и умение в нужный момент вызывать у себя слезы на глазах.

Что с этими письмами произойдет потом? Они вновь будут спрятаны, вернувшись к отправителю? Или их повесят в гостиной, как подписанную пластинку?

— Сначала их нужно прочесть.

Силла вздохнула, поставила вино, затем подтащила табуретку к кухонному столу. Очень осторожно она развязала выцветшую ленточку и вытащила письмо из верхнего конверта. Бумага шелестела, как сухой осенний лист. Две страницы, исписанные четким почерком.

Любимая!