Гобелен - Каррен Рени (2002)

– Но мне надо что-то предпринять.

– И ты решила, что идеальное решение проблемы – убить обоих. – Уоткинс рассмеялся. – Нет, моя маленькая красотка, убийство – это явный перебор, тебе так не кажется?

– Нельзя ли без фамильярностей, Джеймс? – Элайн начинала злиться. – Если не знаешь, как меня назвать, можешь называть графиня Уэстон.

Джеймс громко расхохотался.

– Нет, моя дорогая, ты всего лишь выскочка, сумевшая выйти замуж за графа. Уверила несчастного, что ты стоящее приобретение. Но приличные родители не могли произвести на свет такое ничтожество, как ты.

Элайн фыркнула и попыталась, изображая негодование, придать лицу надменное и высокомерное выражение. Однако на Джеймса ее мимика не произвела ни малейшего впечатления. С усмешкой поглядывая на любовницу, он продолжал:

– Да-да, ничтожество. К тому же ты на редкость глупа, если всерьез рассчитывала на мою помощь.

– Ты что, разбогател, Джеймс? – пристально глядя ему в глаза, спросила вдовствующая графиня; что-то в его взгляде навело ее на эту мысль.

– К чему лукавить? – Уоткинс улыбнулся. – Да, я помолвлен и собираюсь жениться на красивой и весьма образованной девушке, да еще и девственнице. Можешь представить – старина Джеймс и девственница?

– И что подумают о тебе твои новые родственники, когда узнают подробности твоих похождений?

Элайн знала, что Джеймсу рано или поздно придется жениться. Она и сама собиралась выйти замуж – не зря же позволяла этому скучнейшему лорду Хоули ухаживать. И все же поведение Джеймса казалось ей возмутительным: заполучить красавицу невесту и приданое, оставив ее, Элайн, без гроша! Он использовал ее и выбросил за ненадобностью, и сейчас она ненавидела его даже больше, чем Лауру и своего пасынка, Алекса Уэстона.

– Знаешь ли, Элайн, от того, что ты расскажешь моей невесте подробности, вряд ли что-то изменится, разве что она еще сильнее привяжется ко мне. Видишь ли, она верит в возможность начать новую жизнь, верит в то, что всякий негодяй может раскаяться и исправиться. Решив наставить меня на путь истинный, она ни перед чем не остановится. Так что, Элайн, убирайся отсюда, пока я не потерял терпение и не забыл о том, что мои предки в отличие от твоих были людьми порядочными.

Джеймс отвернулся, давая понять, что больше не намерен с ней разговаривать. Когда он мельком взгляну на нее, то увидел пистолет в ее дрожащей руке. В глазах Элайн блестели слезы.

Уоткинс засмеялся, пораженный столь бурным проявлением чувств. Причем ее чувства к нему скорее всего были неподдельные. Что ж, он будет скучать по ней – она, эта шлюха, придавала его жизни остроту, но ведь не станешь посыпать перцем каждое блюдо.

– Не глупи, дорогая, – сказал Джеймс. – Потом вспомнишь, и станет стыдно. Зачем?

– А что мне терять? – проговорила Элайн, и что-то в ее голосе насторожило Уоткинса, теперь он уже всерьез обеспокоился. – Я старею, Джеймс, – продолжала она. – Да, старею, и надеяться мне не на что. У меня даже собственного дома нет. А мой любимый меня предал… Так что же мне терять?

Джеймс в изумлении уставился на вдовствующую графиню. Неужели она всерьез считала, что любит его? Поразительно!

– Элайн, то, что было между нами, не может называться любовью. Говорить о симпатии я тоже поостерегся бы, однако признаю: ты была неплохой любовницей. Но увы, теперь это в прошлом.

– Итак, ты мне не поможешь?

– В убийстве? Ты, должно быть, не в себе. Я не хочу оказаться в Ньюгейте (Ньюгейт – лондонская тюрьма.) по твоей милости, Элайн.

Он пристально смотрел ей в глаза. Было очевидно, что она и в самом деле могла выстрелить.

Но Джеймс ее опередил. Стремительно выбросив вперед руку, он отнял у Элайн пистолет и тут же выпроводил ее из дома.

Несколько минут Джеймс Уоткинс в задумчивости расхаживал по комнате. На сей раз Элайн действительно его удивила.

Глава 40

– Сэр… – раздался из темноты чей-то голос.