Дурная слава - Вирджиния Хенли (2008)

– Де Боунам давно уже не доводилось баловать леди. Я забыл, как это приятно.

На закате Хэмфри разыскал Джори.

– Не хотите ли подняться на крышу башни, Марджори? Думаю, вам понравится вид оттуда.

Джори собиралась переодеваться к обеду, но ей очень хотелось подняться на башню и осмотреть окрестности, ока они взбирались по каменной винтовой лестнице, Хэмри держал руку у нее за спиной, словно бы опасаясь, что девушка может упасть. Вместе они подошли к зубчатой стене. У Джори захватило дух, когда она увидела, как закатное солнце превратило воду из рва в расплавленное золото. Хэмфри, указывая рукой, стал рассказывать:

– Вон там берег моря и город Портсмут. Отсюда видно синюю полосу моря, а дальше лежит остров Уайт.

– Замок такой красивый. Мне он сразу понравился.

– Марджори, я ведь сам еще не просил вас выйти за меня замуж. Дело считалось само собой разумеющимся. Оба графа уладили все между собой. А потому я хочу сделать вам предложение сейчас. Вы выйдете за меня замуж?

Хэмфри так явно нервничал, что Джори захотелось облегчить его муки. Она не была в него влюблена, но брак начинал ей представляться благом. Она ведь получит не только Хэмфри, но и его семью, этот замок. Де Боуны не делали тайны из того, что хотели ее. Никто не выказывал к ней ни малейшего недоброжелательства, и это согревало ее сердце.

– Да, Хэмфри. Своим предложением вы оказываете мне большую честь. – В наступающих сумерках она улыбнулась и почувствовала, что он ее сейчас поцелует.

Его движения были медленными, нежными, и Джори показалось, что поцелуя пришлось ждать слишком долго. Он коснулся ее губ мягко и осторожно, как будто принимал ее за стеклянную фигурку, которая может разбиться от неловкого прикосновения. Поцелуй никоим образом ее не обидел. Джори даже решила, что он ей понравился. Однако ее сердце не застучало сильнее. «Не начинай сравнивать, не смей сравнивать его с тем дурным человеком».

День свадьбы был назначен через три недели, потому что через месяц Джон де Варенн должен был собрать свою армию и выступить в поход на Францию, чтобы вырвать Гасконь из когтей короля Филиппа.

Де Варенны распрощались с констеблем и его сыновьями. Было решено, что де Боуны прибудут в Хедингем задень до свадебной церемонии. Джори с облегчением узнала, что у них с Хэмфри не будет времени для нежных прощаний. Перед тем как подсадить ее в седло, Хэмфри нежно поцеловал ее, и они довольно неловко обнялись.

Сильвия послала приглашения только соседям из ближайших графств, так как большинство дворян были заняты подготовкой своих людей к походу. Однако она пригласила короля и королеву, Джоанну с Гилбертом, своего отца Роджера Байгода и крестную мать невесты леди Марджори де Брюс.

Вскоре прибыл посыльный с согласием Джоанны, а на следующий день пришло письмо от королевы Элеоноры, что король Эдуард уже выступил во Фландрию. Сама королева, однако, приняла приглашение и сообщала, что прибудет в сопровождении нескольких придворных дам. Сильвия целиком погрузилась в хлопоты, а Джори искала покоя на конюшне.

Она собиралась приказать, чтобы оседлали ее лошадь, но взгляд девушки упал на Зарю. Воспоминания нахлынули на нее неудержимым потоком, а с ними вернулся и гнев. Белая кобыла постоянно напоминала о прошлом. Джори вошла в ее стойло и ласково погладила ее по носу.

– Хорошая Заря, хорошая. Ты ни в чем не виновата, но я не должна тебя больше держать у себя. Ты – дар, который я не могу принять. Надо тебя вернуть. – «Я ничего от него не хочу!»

Джори хотела позвать одного из конюхов и попросить его отвести кобылу во Фламстед, но потом передумала. Все до единого люди де Варенное были заняты: подковывали боевых лошадей, чинили доспехи, – и нельзя было с чистой совестью отвлекать их для личных дел. Джори оседлала Зарю, потом надела уздечку и повод на свою собственную лошадь, вывела обеих кобыл из конюшни и вскочила на Зарю.