Дурная слава - Вирджиния Хенли (2008)

– У тебя благородное сердце, любовь моя. Я приду за тобой через час.

Джори села в кресло, чтобы надеть чулки и туфли, и тут ее взгляд упал на железный ключ.

– Тоже мне, тюремщик! – с насмешкой воскликнула она. – Этот человек не доверяет ни одной женщине, кроме меня. Вот дурак! – Она подняла ключ, сунула его себе за корсаж и протолкнула пониже, чтобы он спрятался в ложбинке между грудями.

Когда Гай явился, чтобы пригласить ее в личную столовую на ужин, Джори решила оставить свой притворно невозмутимый тон. Ей всегда было с ним легко, и сейчас она не видела причины лишиться удовольствия от этого последнего совместного ужина. Он галантно пододвинул ей стул, воздерживаясь от всякого прикосновения к ее плечам, и сам сел напротив. Дворецкий внес блюдо. Джори приветствовала его словами:

– Ты помнишь меня, Берк?

– Да, миледи. Вы дама, которая предпочитает эль вину.

Гай поднял серебряную крышку и разрезал дичь, поджаренную до хрустящей корочки.

– Это лебедь? Я их видела на Эйвоне.

– Нет, это всего-навсего тетерка. Лебеди образуют пары на всю жизнь. Я бы никогда не разлучил пару ради угощения на своем столе.

– Мне нравится такое отношение, но, боюсь, не все мужчины его разделяют.

За едой они о многом поговорили. Джори рассказала Гаю, как Гилберт де Клэр сам решил, что следующим графом Глостером будет Ральф Монтермер, и что он должен жениться на Джоанне.

– Плохо, что у них не было сына, чтобы унаследовать титул, но по крайней мере, их дочь Маргарет получит его земли и замки.

– Ты не имеешь возражений против того, чтобы женщина наследовала земельные владения?

– Разумеется, нет. Когда умер Хэмфри, ты должна была унаследовать замок де Боунов.

Джори с сожалением покачала головой:

– У меня ничего нет, Уорик.

Граф нахмурил черные брови.

– Дьявол побери, о чем думал твой опекун, когда обговаривал условия твоего замужества?

– Когда мы поженились, Джон де Боун передал замок Мидхерст Хэмфри и соответственно нашему первому ребенку. Хэмфри умер бездетным, тогда де Боун назначил своим наследником Генри и переписал замок на него. У меня не было никаких прав, если только я не соглашусь выйти замуж за Генри.

– Да это настоящий шантаж! – с негодованием воскликнул Гай. – Когда я делал тебе предложение, я обещал Джону де Боуну, что любой мой ребенок, мужского или женского пола, будет хорошо обеспечен замками и землей Уориков, равно как и их мать.

Джори вытерла губы и положила салфетку на стол.

– Пожалуйста, Уорик, не надо лжи. Мы когда-то договорились, что никогда не будем друг другу лгать. К несчастью, ты не сдержал клятвы. Вместо этого ты всегда говорил мне то, что я хотела слышать. Пожалуйста, не повторяй этого, ты испортишь нам обед.

«Господь всемогущий! Этот негодяй Суррей не сказал ей, что я делал официальное предложение! Он сообщил мне, что она предпочла мне де Боуна, а я, дурак, заявил, что подчиняюсь ее воле!»

Гай положил на хрустальную тарелку клубнику со сливками и поставил ее перед Джори.

– Джори, ты вышла за Хэмфри де Боуна потому, что была в него влюблена?

Она хотела солгать, но не смогла.

– Нет, я вышла замуж за Хэмфри потому, что моя семья и король Эдуард не оставили мне выбора.

Сердце Уорика пело. Все муки ревности были позади!

– Конечно, со временем я его полюбила.

Ревность вернулась в сердце Гая. Все, что касалось Джори, причиняло ему боль. Он всей душой надеялся, что, когда она будет принадлежать ему, проклятие развеется.

Обед закончился. Гай помог Джори выйти из-за стола. Однако на этот раз его руки собственническим жестом легли на ее плечи. Он быстро поцеловал серебристые локоны.