Порабощенная - Вирджиния Хенли (1997)

— Там, откуда я пришла, девушка до выхода замуж должна оставаться девственной. — Диана зарделась, стесняясь обсуждать столь интимную тему.

— Но зачем? — настаивал Маркус. — Нет никакого смысла сохранять девственную плеву. Ни смысла, ни выгоды. И если ты говоришь правду, то почему возможность потерять девственность доводит тебя до исступления?

— Не знаю, — прошептала Диана. — Я только знаю, что в моей культуре мужчина не возьмет тебя в жены, если ты не сохранила невинность. Незамужняя женщина, потерявшая девственность, ничего не стоит и вызывает презрение. В судьбе молодой женщины это одна из самых главных вещей.

Его злило, когда она говорила о своей культуре и прошлой жизни.

— Разве я тебе не сказал, что с сегодняшнего дня все, что было в прошлом, должно быть стерто? С этого дня, с этой ночи ты — моя. Твое единственное назначение — ублажать меня. Иди сюда!

Голос прозвучал повелительно, лицо стало гордым и надменным.

Диана тут же вышла из себя:

— А разве я тебе не сказала, что не стану твоей рабыней добровольно?

Он встал и ткнул в нее пальцем.

— Ты — моя рабыня и скоро убедишься в этом!

— Возможно, я и твоя рабыня, римлянин, — подняла подбородок Диана, — но я не твоя рабыня для постельных утех. Без порки не обойдешься! Или ты настолько дик, чтобы наслаждаться моим телом после того, как изобьешь меня в кровь?

Он спустился к ней по ступенькам. Сама не понимая, как ей это удалось, Диана не отступила. Маркус Магнус подошел так близко, что почти коснулся ее.

— Я пущу тебе кровь, но не с помощью моей плетки. — Его черные глаза, казалось, пронзали ее насквозь, заставляя повиноваться.

«Возьми меня на руки и отнеси в постель», — кричал ее внутренний голос.

Маркус чувствовал запах египетского мускуса и еще чего-то одурманивающего. Он наклонился и припал к ее губам в поцелуе, который своей сокрушительной силой должен был доказать, что он — хозяин, а она рабыня.

Ее рот оказался восхитительно мягким и податливым, но внезапно острые зубки вонзились в его нижнюю губу. И Маркус вынужден был сильно дернуть девушку за золотистые волосы, чтобы она их разжала.

Диана, задыхаясь, отстранилась; аметистовые глаза зло сверкали.

— Это я пустила тебе кровь, римлянин!

Он отвел руку, чтобы закатить ей оплеуху. Да, видно, боги помешали ему ударить ее. Маркус с щемящей болью осознал, как хрустнули бы под его кулаком тонкие кости, нанеси он удар… Он подошел к дверям, распахнул их и крикнул:

— Келл!

Через минуту надсмотрщик вошел в спальню. Он опустил глаза, чтобы хозяин не заметил в них восхищения новой рабыней. Он сразу понял, что Диана не уступила. И еще он понял, что она разбудила в Маркусе Магнусе такое желание, какого тот не испытывал ни к одной женщине. Он ясно видел его напряженную плоть под приподнятой льняной туникой. Маркус весь кипел от злости и похоти, а это смертельно опасная смесь.

— Эта леди считает, что она слишком хороша для моей постели. Она не считает себя моей рабыней. Полагаю, что мы с тобой сможем убедить ее в этом и заставить смириться со своей судьбой.

— Я постараюсь, господин, — сказал Келл. Он положил руку на плетку и с удивлением заметил, как поморщился Маркус Магнус при мысли о таком наказании. Он хочет ее безумно, но без всяких следов на теле. Интересно, а она понимает, какую это дает ей власть?

Лицо Маркуса Магнуса превратилось в бронзовую маску.

— Замени это шелковое платье безобразной коричневой тогой и прикрой затейливую прическу платком. Вымойте ей лицо, чтобы на нем не осталось даже следа косметики. Пусть сидит на хлебе и воде!

— Я носила безобразную одежду всю свою жизнь, — дерзко воскликнула Диана. — Мне не

привыкать!

— Ну, теперь, когда ты поняла, что можешь выглядеть потрясающе, твое женское тщеславие не позволит тебе долго носить безобразные тряпки.