– По правде, у меня нет никакого желания вести беседу с этой нолфортской бородавкой. Риккард Стернс должен тщательнее подбирать себе лекарей и цирюльников, не то его лицо совсем зарастёт гнойниками. А Талайт далеко и, говорят, сильно болен. Пока новость дойдет до Имил Даара, прибрежные воды острова будут кишеть нолфортскими кораблями.

Рион склонился к королеве.

– Вы не хотите созвать Малый Совет?

– Этих старых, плешивых развратников, от которых несет только гнилью и могилами?

– Но нам нужно что-то делать. Нарушение древнего договора – дело серьезное; нельзя просто проглотить и забыть.

– Я напишу Талайту. Выходка Стернса должна взбодрить этого старого хрыча. А там, глядишь, и от недуга вмиг излечится. Подпись Имил Даара тоже стоит на древнем соглашении. Что же мне одной-то отдуваться?

– Будь сын Талайта жив, вместе с отцом они смогли бы остановить Гая, – добавил Рион.

– Да и мне одной под силу, – поморщилась Морвенна.

– Вы планируете дать бой?

– Бой? – королева громко расхохоталась. – Я ещё не выжила из ума, чтобы открыто воевать с Нолфортом. Их флот разнесет мои лодки на куски. Длительный мир погрузил всех в сон, и нынешнее пробуждение слишком болезненно.

– Боюсь вас прогневать, но я мог бы помочь вам.

– Ты не можешь меня прогневать, мой милый Рион, – покачала головой Морвенна, – и помочь тоже.

– И всё же, – Рион настаивал, – мне не спалось на днях, и я, смешивая травы, открыл для себя прелюбопытнейшую вещицу.

Лекарь нырнул рукой в саквояж и выудил из его глубин чёрно-зелёную склянку. Внутри булькала жидкость непонятного цвета.

– Это настойка корня ангорского дерева. Абсолютно безвкусная и очень мощная. Три капли на чан, и можно вызвать бурю такой силы, что корабли противника никогда не доберутся до цели. Прибавьте ещё две, и ветер будет завывать так пронзительно, что каждый, кто его услышит, забудет о том, куда плывёт и повернёт к дому.

– И как ты хочешь, чтобы я это использовала? – старуха задумчиво крутила склянку перед собой.

– Одно ваше слово, и я разбужу для вас ветер. Мы выпустим его на море, и вы будете со смехом наблюдать, как корабли Стернса бегут от берегов Вороньего острова.

– Слишком утонченно, – проворчала Морвенна, но склянку не вернула. – Чтобы остановить Стернса нужны не ветер, а грубая сила. Нечто дикое, необузданное, не поддающееся контролю и пониманию, непобедимое. Может, тогда он начнёт слушать. Нам нужен Талайт, Рион. Пусть он покапает на мозги этому выскочке рассказами о проклятиях острова. Гай ведь, как никто иной, любит старые предания из книги пророчеств, – глаза королевы ярко сверкнули, на губах застыла злая ухмылка.

– Я слышал, Гайлард боится пророчеств книги, как огня.

– Да, да, да, – воскликнула старуха, – книга – ключ к его душе. Мне бы не помешал этот ключ... Узнать бы, где он её хранит.

Ответ последовал подобно грому среди ясного неба, хотя последнее за окном и так было без единого облака.

– В рабочей библиотеке, она же одновременно служит лорду кабинетом.

– Откуда тебе известно?

Рион растянул губы в милой, хитрой улыбке.

– У меня тоже есть приятели-сплетники.

– Она заперта в шкафу?

– Нет, стоит на одной из открытых полок ближе к потолку. Но, видите ли, ваше величество, хоть саму книгу и легко достать, но вот попасть в этот кабинет не так-то просто. Он открывается только на время созыва совета или же непосредственно Стернсом.

– У кого хранится ключ?

– Только у молодого лорда. Есть, правда, запасной. У камердинера по имени Риновар.

– Была б эта книга у меня… Говоришь, второй ключ хранится у слуги?

– Забрать ключ у Риновара равно как забрать у самого Стернса. Невозможно.

– А если его подкупить?

– Вы не знаете Риновара. Ни подкупить, ни выкрасть. У него и мышь рисовой крупинки не унесет.