В этих местах лес был всему хозяин. Сотни веков он вершил судьбы людей, запутывая тропки, завешивая всё вокруг гадкой паутиной и сводя с ума бескрайней тишиной. Многих таких, потерявших рассудок, успел повидать на своём веку трактирщик, а потому с опаской относился к каждому новому гостю. Внимательно оглядывал с головы до ног, вчитываясь в черты лица и взгляд, и пытался угадать, кто перед ним: в действительности ли честный господин или приодевшийся повыразительнее вор, снующийся у трактира в поисках богатого экипажа с единственной целью ограбить его чуть позже, когда насытившиеся и разморенные от пива и мяса путники задремлют под мерный шум колёс.

Громкое лошадиное ржание уже не в первый раз за день нарушило спокойную трапезу постояльцев трактира. Из лесной чащи выскочили два всадника и резко потянули поводья, останавливая разгоряченных лошадей. Те продолжали озверело фыркать и тяжело дышали. Всадники спешились и, вручив поводья подоспевшему к ним сыну трактирщика, прошли к входу. Чуть пригнувшись, они переступили порог и растворились в царившем внутри прохладном полумраке. Послышался голос хозяина, затем голоса прибывших, и опять всё стихло, лишь загнанные лошади громко сопели и жадно пили воду из корыта. Кинув им свежего сена, мальчишка проверил привязь и убежал на кухню за новой порцией оленины для тех гостей, которые сидели за длинными столами на улице, свесив уже порядком набитые животы, и обмусоливали новоприбывших.

В трактире пахло свечным воском и жареным мясом. Расстегнув ворот расшитого серебряной нитью дублета, Ферран кинул на стол снятые ранее перчатки и опустился на скамью. Отхлебнул принесённого хозяином холодного пива и осмотрелся. В противоположной стороне все столы были заняты, что не мудрено: там и света побольше, и обслуживает гостей дочка хозяина. Не красавица, но вдали от дома и такая понравится. Жестом поманив к себе не менее белобрысую, как и её брат, девчонку, Ферран сунул ей серебряную монету в руку и попросил хлеба с паштетом из дикого кабана. Та прикусила монету неровными редкими зубами, заулыбалась и уже через минуту бежала с полной тарелкой обратно. Отломив кусок тёплого хлеба, Стенден протянул его своему компаньону, сидевшему напротив.

– Благодарю, – сухо отозвался тот, – мне достаточно пива.

– Как хотите, – Ферран пожал плечами. – Я вижу, вы на меня ещё злитесь, Гверн.

– О чём вы хотели поговорить? – перевёл тот тему.

Ферран наклонился вперёд и вперился негодующим взглядом в молодого помощника лорда Стернса.

– Не прикидывайтесь тупым ослом, Нольвен, вы прекрасно понимаете, о чём я хочу с вами поговорить! Только ищете способ улизнуть от этого разговора и разыгрываете передо мной наивную невинность.

– Вы мне не отец и не хозяин, чтобы разговаривать со мной в таком тоне! – разъярился Гверн и вскочил из-за стола. – Я довольно терпел ваши унижения по дороге, чтобы выслушивать их ещё раз.

Ферран отпрянул и растерянно заозирался по сторонам.

– Сядьте, Гверн, – зашипел он. – Своим темпераментом вы привлекаете слишком много внимания.

Гверн ударил кулаком по столу, склонился над Ферраном и твёрдо произнес вполголоса:

– Вы хотели говорить со мной? Так говорите. Но не смейте унижать.

Выпрямившись, он развернулся и направился в сторону хозяина заведения, разливавшему по кружкам пиво и как бы ненароком наблюдавшему за выделявшимися из общей толпы гостями.

– Ещё два темного. – Нольвен положил на стол монету.

Хозяин кивнул и выставил на стол недавно сполоснутые кружки.

Гверн облокотился на высокий массивный стол и уставился взглядом в стену, находящуюся за спиной трактирщика. А тот, наполняя кружки прохладным пивом, то и дело косился в сторону то Нольвена, то Стендена, поочередно их разглядывая.