Сокол и цветок - Вирджиния Хенли (1995)

На следующее утро король Джон решил продолжать путешествие к границе с целью подписать мирный договор с королем Александром. Изабелла и двор должны были пользоваться гостеприимством Ноттингема до возвращения монарха. Поскольку Честер тоже оставался в замке, король перед отъездом решил поговорить с ним.

– Ранулф, насчет того небольшого дельца, которое мы обсуждали... по-моему, Изабелла уже смогла кое-что придумать. У нее неплохая голова, и к тому же она обожает секреты. Всегда планирует все, до последней мелочи. Посоветуйтесь хорошенько, и думаю, все мы в конце концов получим то, чего страстно желаем, – заявил он, подмигивая.

– Если уберешь эту чертову старую ведьму. Она – главное препятствие, – ответил Честер.

Джон предпочел оскорбиться.

– Поосторожнее, Ранулф. Госпоже Уинвуд цены нет. Я в жизни не смог бы предпринять столь утомительное путешествие без нее. Никто не может превзойти ее в искусстве врачевания. Мой лекарь по сравнению с ней – просто мясник.

Эстелла, однако, пришла в бешенство, узнав, что должна сопровождать короля. Она не выносила езды верхом и долго протестовала, жалуясь на то, что слишком стара и не выдержит пути в три тысячи миль, не говоря уже о том, что придется возвращаться. Но король и слышать ничего не хотел.

– Эстелла, не мели чепухи, ты крепче любого из нас!

У старухи не осталось иного выбора, кроме как начать укладывать травы и зелья и надеяться, что Фолкон де Берг не будет слишком подгонять караван. Сначала Фолкон расстроился, потому что Жервез не успел выздороветь, но по размышлении понял, что неплохо оставить в замке своего человека.

– Жервез, есть все основания считать, что стрела предназначалась для меня, – признался он оруженосцу.– Подозреваю, что Честер желает моей смерти. Не спускай с него глаз. Не доверяй ему – он слишком умен, чтобы довольствоваться одной неудачей. Поскольку король велел Эстелле ехать, я попрошу Джезмин ухаживать за тобой и перевязывать рану.

Оруженосец смущенно вспыхнул, и Фолкон понял, что девушка успела покорить еще одно сердце. Неужели победам маленькой ведьмы не будет конца?!

Перед самым отъездом Фолкон отправился на поиски Джезмин и, к великому раздражению, отыскал ее в саду, занятую беседой с Уиллом Маршаллом, оруженосцем короля, почти ее ровесником.

– Я надеялась, ты будешь слишком занят, чтобы попрощаться со мной, – безжалостно бросила она.

– Иди помоги королю, он вот-вот отправится в путь, – подчеркнуто холодно велел молодому человеку де Берг.

– Нет, Уилл, – вскрикнула Джезмин, – останься, иначе он опять набросится на меня как дикий зверь!

Де Берг шагнул к Уиллу и, весело подмигнув, приказал нарочито резко:

– Исчезни, Маршалл, для того, что я хочу с ней сделать, свидетели не нужны.

Уилл широко улыбнулся и пошел к тому месту, где уже ожидал конюх с лошадьми. Джезмин, взглянув на де Берга, отметила, что его лицо зажило и выглядит почти как обычно.

– Если хочешь знать, грубое животное, у меня синяков больше, чем у тебя!

– Я не собираюсь причинять тебе боль, Джезмин, но предупреждаю, что, если и впредь будешь продолжать проводить время в обществе мужчин, получишь заслуженную трепку.

Сверкнув глазами, Джезмин величественно ответила:

– Я пришла в сад подышать свежим воздухом. Будьте добры, сэр, оставить меня в покое.

Фолкон не смог устоять и, сжав ее талию, поднял в воздух. Девушке ничего не оставалось, как схватиться за его широкие плечи, и в этот момент он поцеловал ее, долгим, трепетно-нежным поцелуем. Джезмин встревожил стук собственного, бешено трепыхавшегося сердца, и, пытаясь спастись от неведомого доселе непонятного волнения, она внезапно вонзила острые зубки в нижнюю губу Фолкона. Тот, с видом недоверчивого удивления, поставил девушку на землю.

– О, прости, Фолкон, я забылась, – невинно пробормотала она, не подозревая, что в этот момент, больше всего походит на ядовитую змею.