Сокол и цветок - Вирджиния Хенли (1995)

Граф был верным слугой короля Генриха II, полностью разделял его представления о том, какова должна быть власть монарха, и великий король по достоинству вознаградил Честера. Когда сын Генриха Джеффри был убит на турнире, король отдал его вдову, Констанцию Бретонскую, в жены Ранулфу, на которого мог полностью положиться в делах управления Бретонью. Констанция ненавидела нового мужа, и один Бог знает, что произошло между новобрачными, но как только король умер, она добилась развода. Граф Честер вернулся в Англию, где считался одним из самых знатных людей страны. Он был невероятно богат и пользовался огромным влиянием среди лордов и баронов.

Госпожа Эстелла Уинвуд и Джезмин спустились в главный зал после того, как Честеру успели сообщить, что Уильям Сейлсбери уже отправился в Нормандию. Графа сопровождали оруженосец и два рыцаря, и Эла как раз подавала им вино и закуски. Честер узнал Эстеллу и тепло приветствовал ее:

– Госпожа Уинвуд, хорошо, что вы здесь. Уверен, что смогу узнать от вас все новости!

– Де Бландвилл, не так ли? – Старуха намеренно «забыла» про титул, чтобы позлить графа.– Мы как раз возвращаемся в Уинвуд-Кип; к несчастью, вы застали меня в самое неподходящее время.

Злобная ведьма поистине обладала даром мгновенно вывести Честера из себя. Но в эту минуту взгляд его упал на прелестную девушку с птичьей клеткой в руках, а в клетке – подумать только – прыгал воробей!

«Тело Христово, – подумал граф, – все женщины в этом доме красавицы! Если не считать старой клячи, конечно!»

Честер, обычно человек немногословный, на этот раз был сама любезность.

– Сейчас прикажу своим людям сопровождать вас, миледи.

Эла невольно сравнила этого человека, великого графа Честера, с де Бергом. Лицо изрыто оспой; борода, которую он отпустил, чтобы скрыть уродливые ямки, придает графу еще более безобразный вид. При всем его богатстве, одежда простая, почти бедная. Эла поспешно сгорбилась, чтобы груди не так выпирали. Она столько грезила о заветной минуте, когда такой великолепно сложенный мужчина, как де Берг, согреет ее постель, что теперь сама мысль о том, чтобы понравиться Честеру, вовсе не казалась привлекательной, несмотря на знатный титул и огромные поместья графа.

Изабел уже хотела послать слуг готовить ванны для гостей, когда в зал ворвался де Берг. Перед встречей с Честером он успел смыть кровь у колодца и накинуть кожаную куртку. Кроме того, Фолкону удалось взять себя в руки, или, по крайней мере, ему так казалось. Сердце Джезмин оглушительно забилось при виде жениха; она невольно подвинулась ближе к Честеру, словно ища у него защиты, и, чтобы объяснить, почему служанки нагружены узлами и тюками, выпалила:

– Я возвращаюсь в Уинвуд-Кип. Граф Честер обещал дать нам надежный эскорт.

Де Берг окинул собравшихся ледяным взглядом прозрачных зеленых глаз.

– Сомневаюсь, – резко бросил он.– Рыцари, которым дозволено насиловать крестьянских женщин, не достойны сопровождать мою нареченную. Прошу вас отдохнуть в своей комнате, мистрисс, – со спокойной властностью велел он.

Джезмин задохнулась от ярости, видя, что с ней обращаются как с ребенком, но Фолкон уже повернулся к Честеру. Граф, поняв, что де Берг обладает особыми правами, и вспомнив слухи о том, что он вот-вот станет зятем Сейлсбери, тем не менее принял оскорбление, нанесенное рыцарям, на свой счет. Возможно, молодой глупец не знает, кто перед ним.

– Я Ранулф де Бландвилл, граф Честер.

– Знаю. Именно поэтому и удивлен поступками ваших людей, сэр. Я Фолкон де Берг и отвечаю за безопасность Сейлсбери до возвращения Уильяма.

Честер небрежно отмахнулся.

– Если один из моих рыцарей позабавился с девчонкой, он будет наказан. Не такое уж это страшное преступление.

– Нет нужды наказывать его, милорд граф. Негодяй мертв. Я обезглавил его.

Честер, не веря ушам, уставился на него. Может, приказать своим людям схватить невежу? Но тут Фолкон вновь заговорил: