Сокол и цветок - Вирджиния Хенли (1995)

Фолкон спустился с галереи и сразу же отыскал Джезмин. Он не собирался искать обходных путей. Остановившись перед ней, Фолкон словно отсек девушку от всех присутствующих. Зеленые глаза неприязненно оглядели ее с ног до головы.

– Что означает это представление? – мрачно спросил он. Но Джезмин отказывалась говорить в подобном тоне.– Ты, никак, оглохла? Или онемела?

– Ни то, ни другое, милорд, просто не понимаю, что вы имеете в виду, – холодно осведомилась она.

– Ты маленькая лгунья. Прекрасно понимаешь, о чем я. Твое платье и пояс специально надеты с одной целью – возбудить похоть в мужчинах. Немедленно пойди наверх, переоденься и больше не смей надевать его, кроме как в спальне и только для меня одного.

Услышав столь бесцеремонный приказ, девушка охнула от ярости и как всегда, с готовностью подняла брошенную перчатку:

– Не смейте приказывать мне, господин Сторожевой Пес! У меня нет настроения вам повиноваться!

– Мне безразличны ваши настроения, мадам, немедленно идите и переоденьтесь, – угрюмо бросил он.

– Ни за что, – отчеканила Джезмин и, гордо по-пернувшись, хотела отойти, но с ужасом услыхала треск рвущейся ткани. Опустив глаза, она, не веря себе, обнаружила, что Фолкон попросту наступил обутой в тяжелый сапог ногой на подол и предоставил ей доделать остальное. Платье было разорвано от подмышки до бедра, и девушка отчаянно пыталась прикрыть наготу.

– Я предупреждал тебя, но ты не обращала внимания. Иди и надень что-нибудь такое, в чем ты больше походила бы на благородную девицу, чем на шлюху!

Бешеный гнев охватил Джезмин. Ей хотелось кричать, проклинать де Берга, вопить о своей ненависти, но девушка решила, что месть ее будет гораздо утонченнее. Подхватив порванное платье, она отошла от Фолкона мелкими шажками, грациозной кошачьей походкой.

Глава 17

Оказавшись в спальне, Джезмин поспешно вытащила платье действительно скандального покроя. Она отложила его, когда разбирала вещи, посчитав, что его можно носить только с верхним одеянием. Это было белое нижнее платье из белого шелка. Девушка каким-то образом забыла уложить красную бархатную тунику, составлявшую единый ансамбль с платьем. Шелк был таким тонким, почти прозрачным, что каждый мог ясно видеть очертания ее ног. Джезмин вновь надела серебряный пояс, таким же образом, как раньше, и позолоченный треугольник по-прежнему обрамлял Венерин холм.

Только вернувшись в зал, она испугалась того, что наделала. Джезмин была полна решимости бросить вызов де Бергу, но в первый раз он все-таки вынудил ее переодеться и, кроме того, был вполне способен подхватить ее и вынести, вопящую и брыкающуюся, из зала. Нужно попытаться избежать очередной стычки.

Слуги собирались подавать ужин; король и королева поднялись на возвышение. Джезмин поспешно уселась прямо перед возвышением, на виду у их величеств. Даже де Берг не посмеет устроить сцену в таком месте, где слышно каждое слово.

Джезмин не сомневалась, что Фолкон придет в ярость, но ему придется ждать удобного момента после ужина и развлечений, а это будет не скоро. Она подняла глаза и с удивлением заметила Эстеллу, сидевшую между графиней Девон и графиней Уорвик. Обе вдовы искали помощи колдуньи, но по разным причинам. Король выбрал мужа для вдовы Уорвика, некоего Джеффри де Серлана из Линкольна. Первый раз она вышла замуж по воле родителей, и, хотя покойный граф оставил ее богатой вдовой, теперь графиня мечтала о муже, которого могла бы выбрать сама, по своему вкусу, и наслаждаться им в постели и вне ее. До женщины дошли слухи, что де Серлан питает пристрастие к молодым оруженосцам и пажам, и при одной мысли об этом несчастная сжималась от ужаса.