Канун рождества - Вирджиния Хенли (2021)

Бледное лицо и распущенные волосы Евы излучали неземную чистоту, пробуждавшую в нем желание защитить ее. Клинт постарался заглушить чувства, которые начинал испытывать к ней. Он спасатель и должен действовать как спасатель. Он стянул с нее мокрое белье, стараясь не смотреть на ее обнаженное тело. Накрыв Еву полотенцем, он начал энергично растирать ее. Через несколько минут он насухо вытер ее, но не сумел согреть. Тлеющие угли отдавали последнее тепло. Скоро в доме опять станет холодно. Он благодарил провидение за то, что оно послало ему виски. Открыв бутылку, Клинт налил янтарную жидкость в ладонь и приложил к шее и плечам девушки. Длинными упругими движениями он начал массировать ее тело. Однажды он видел, как более опытный пожарный оживил младенца с помощью этой техники, даже после того как не помог кислород. Клинт убрал полотенца, смочил ее грудь спиртом и начал яростно растирать.

Ева открыла глаза и бросила на него испуганный взгляд:

— Не надо!

— Ева, я должен. Сейчас не время стесняться. Нужно, чтобы вы согрелись. У вас внутри нет топлива, а у нас не осталось дров.

Ева сжалась.

— Не бойтесь, расслабьтесь. Доверьтесь мне, Ева, доверьтесь мне. Если вы чувствуете то, что я вам делаю, это хорошо. Расслабьтесь, отдайтесь моим рукам. Чувствуйте их, чувствуйте!

Он налил виски ей на живот и начал водить по нему круговыми движениями, массируя, втирая жидкость в ее кожу.

Когда, подняв ее ногу, Клинт начал растирать ее, и его голове пронеслось: «Шелковистая». Он делал героические усилия, стараясь не возбуждаться, но тщетно… Он решительно поднял другую ногу. Клинт никогда раньше не делал массаж, и его поразило, каким волнующим может быть это занятие. Если бы вместо виски было шампанское, то получился бы великолепный праздник чувственности. Он пристыдил себя за грешные мысли и осторожно перевернул Еву на спину. Он массировал все ее тело от плеч до ягодиц. Склонившись над ней, он спросил заботливо:

— Ева, вам немного теплее?

— Холоднее, — еле слышно прошептала она.

Он принялся растирать ей ноги и успокоил ее:

— Это потому, что ваша кожа делается теплее, а спирт испаряется и холодит. Вы чувствуете поверхность своей кожи, это хорошо.

Он посадил ее.

— Я хочу, чтобы вы выпили вот это. Оно согреет вас.

Ева кивнула. У нее не было сил, чтобы возражать. Пусть будет что будет. Искать стакан было некогда. Он поднес бутылку к ее губам, и она сделала большой глоток. У нее перехватило дыхание, и она закашлялась.

— Полегче, полегче.

Он обнял ее за плечи. Ева отдышалась, и Клинт осторожно приложил бутылку к ее губам, чтобы она могла делать маленькие глоточки. К третьему или четвертому глотку она почувствовала, что в ее груди расцветает большая красная роза, к восьмому внутри у нее уже полыхал огонь. Клинт пересадил ее на одеяло и начал снова растирать ей шею и плечи. Ева постепенно начала испытывать эйфорию. Она подумала, что у Клинта Келли потрясающие руки, и ей хотелось, чтобы он ласкал ее вечно. Когда она наблюдала за ним из-под опущенных век, ей казалось, что его голову окружает солнечный нимб. В полузабытьи она размышляла над тем, что это такое. Было ли это магией? Или его аурой? Или он на самом деле излучал свет и добро? И вдруг ее осенило: это энергия! Клинт Келли излучал чистую энергию.

Когда Клинт растер Еву, он завернул ее в одеяло и отнес на кушетку.

— Ева, слушайте меня. Я должен оставить вас на время. Нам здесь придется пробыть несколько дней, а сейчас мне надо кое-что сделать.

Ева слишком устала, чтобы говорить. Она слабо улыбнулась ему. Пусть делает что хочет. От улыбки ее лицо просветлело. Клинт не сомневался, что через несколько минут она уснет.