Глаза цвета неба - Элли Комаровская (2021)

— Да. Так многие поступают. Зимой тренировки прекращались, Бату шел в поход. Мы все высыпали в поле и с восторгом и завистью смотрели на уходящих воинов. После ухода армии, мальчишки, те, кто мог выкупить коня, или место в повозке, могли уехать на зиму в свои улусы. Оставшиеся помогали и работали вместе со старшими. Ухаживали за лошадьми, чистили оружие, котлы, были на подхвате на охоте. Я был десятником, из моего десятка никто не поехал домой. Я был главным и должен был присматривать за ними. Чтоб не было обид, склоков, чтоб обуты они были и накормлены. Не пошедшим в поход нукерам после ухода основных сил хватает забот, за младшими почти не смотрят. Я сын хана, хоть и мать моя была рабыня, но слово мое имело вес. Я мог просить за них.

— Ты не поехал домой?

— Нет. Тогда я обещал себе, что на следующую зиму обязательно поеду. Но не вышло. А потом через год пришли вести, что она умерла. Вот и все. Это было очень давно. Из-за ранения воспоминания смешались, наверное поэтому…

— Мне жаль… — в душевном порыве Настя положила свою руку на руку Ногая. — Когда я была в Орде, не было ни дня, чтоб я не вспомнила о своих маленьких сыновьях. Перед сном после длинного перехода я все думала, как они там, сыты ли? Живы ли? Я думаю, сердце каждой матери болит за своё дитя. Я уверена, что и твоя мать помнила о тебе каждый день.

Ногай вздохнул. Позже много раз он вспоминал их разговор и удивлялся, как это ее простые слова так облегчили его многолетнюю ноющую рану.

— Какой она была?

Это был трудный вопрос. Долгие годы ему напоминали, что он сын рабыни, но никто не спрашивал, какой она была. Он и сам стал забывать. Воспоминания о ней были обрывочными, постепенно становясь в большей степени ощущениями чего-то светлого и хорошего.

— Красивой, и … доброй. Я не был сыном от законной жены. У моего старшего сводного брата всегда все было лучшее. Лучшее седло, лучшие сапоги, стрелы с красивым оперением. Но наибольшим предметом детской зависти был кинжал. Настоящий острый кинжал с очень красивой ручкой. Мать продала подаренное отцом украшение и купила мне похожий не задолго перед отъездом. Тогда для меня ее подарок был большой радостью. Я не понимал, что больше ее не увижу.

Настя удивлено молчала. Ногай открывался ей совсем с другой стороны.

— А отец?

— Отца, как и ты, я тоже видел редко. В шестнадцатое свое лето я стал сотником. Отец тогда приехал и подарил мне это кольцо, — Ногай указал на кольцо с зеленым камнем на руке. — Это все, что мне от него осталось. Отец был нойоном великого хана и вскоре после этого отправлен был в Персию с дипломатической миссией. Оттуда он не вернулся. Братья мои передрались меж собой за улус. Я в дележе не участвовал. Всего остального в жизни я добился сам.

Ногай крепко сжал кулак.

— Зато, позже, я побывал в Персии. Выяснил. Отец был отравлен — почему, зачем, — подробности мне узнать не удалось, но они мне за многое ответили.

Настя опустила лицо. Какой же все-таки он…

— А почему родители тебя Ногаем назвали? Никогда не слышала раньше такого имени.

— Меня не называли так родители.

— Как так?

— Имя дается в Орде. После окончания тренировок, поступившие проходят испытание. По итогам каждому присваивается новое имя, которое наиболее полно характеризует будущего война.

Настя дивилась и покачала головой:

— А твое имя? Что оно значит?

Ногай закусил губу. Не хотелось хвастаться перед ней.

— О, поведай, мне интересно. Я, оказывается, так мало знаю ваши обычаи.

Ногай вздохнул: странно действовала Настя на него, ей хотелось рассказывать:

— Было испытание, надо было выстоять на столбе на одной ноге. Вдруг набежали тучи, и начался сильный дождь, — все разбежались. Но команды, что испытание закончено, не было. Я остался. После этого испытания избрали имя — Ногай. На общем языке его значение трудно объяснить, сложно подобрать… что-то вроде сильный волей.

— Тебе подходит.