Пророк - Дж. С. Андрижески (2021)

— Боги, — пробормотал он мне на ухо. — Да какого чёрта с нами не так?

Я издала сдавленный смешок, но не могла пошевелиться, и его боль заставила меня застонать.

— Не знаю, — выдавила я, тяжело дыша. — Ты хочешь ещё детей, или что? — ощутив очередной жёсткий укол его боли, который усилился в разы, когда Ревик задумался над моим вопросом, я добавила со слегка развеселившимся вздохом. — …Потому что мне кажется, что это исключено на следующие лет десять или около того, разве нет?

Ревик не ответил.

Вместо этого он поцеловал меня.

Он углубил поцелуй, пока я не утратила нить мысли. Когда через несколько минут он наконец-то помедлил, то выпрямился ровно настолько, чтобы сдёрнуть свою рубашку через голову.

Когда он наклонился поцеловать меня в этот раз, я ощутила на его языке вкус hiri.

Его язык становился всё жарче в моём рту, и Ревик вливал всё больше боли в мой свет. Его тело отяжелело, свет открылся ещё сильнее. Расслабилось всё, кроме его рук, которые напряглись, стискивая мои запястья.

Образы в его свете снова стали откровенно порнографическими, и он издал очередной стон, стараясь убрать жёсткую часть своего члена, чтобы мы могли потрахаться по-настоящему.

Что бы ни происходило между нами, это становилось всё хуже.

Это определённо становилось хуже.

Я ощутила согласие Ревика.

Самое точное понимание, которое появлялось в моём сознании, приходило в форме зрительных образов — как мы вдвоём ломаем стены, крушим нечто, стоявшее между нами и даже сейчас отдалявшее нас друг от друга. Даже в хижине мы были осторожны друг с другом. Эмоции были более мягкими, более настороженными. Возможно, более неуверенными.

Отчасти это была уязвимость и открытость, но в то же время это сводилось к какой-то вежливости.

Теперь эта вежливость исчезла.

Прежде чем я успела развить эту мысль, Ревик очутился во мне…

А потом я вообще ни о чём не думала.

Глава 43

Ещё одна проблема света

— Элисон? — позвал Балидор. — Можно тебя на пару слов?

Я повернулась, чувствуя, как напрягаюсь и краснею ещё до того, как увидела неловкое выражение на лице Балидора. Мой зад до сих пор болел от руки Ревика, кожа и кости ныли от наручников, которыми он обездвижил мои запястья. Моя спина болела (вместе с другими частями моего тела), и у меня возникало смущённое чувство, что все вокруг нас двоих это знают.

Что возвращало меня к мыслям о Ревике и сексе.

И я прекрасно понимала, что именно этого и хотел Ревик.

Это также заставляло меня остро ощущать беглые, но всё равно интимные прикосновения его света, которые, само собой, лишь сильнее притягивали внимание других видящих. В данный момент мне казалось, что все в комнате наблюдают за нами, замечают, как я двигаюсь, как хожу… пялятся на следы пальцы и ладони Ревика на моей заднице сквозь толстые армейские штаны.

Джораг пялился хуже всех и слишком близко подбирался ко мне своим светом.

По какой-то причине он много месяцев вёл себя как настоящий говнюк. Я никак не могла знать, чем это вызвано — то ли созерцанием нас с Ревиком после явного соития, то ли конкретными знаниями о том, что мы делали, то ли просто перевозбуждённостью. Какова бы ни была причина, в этом видящем я ощущала больше боли и не могла справиться с этим изящно.

Всё было настолько плохо, что я в итоге откровенно предостерегла его, многозначительно показав в сторону Ревика, и жестами рук потребовала завязывать с этим.

Джораг прочёл мои жесты и покраснел.

Он также чертовски быстро отвёл взгляд, как только Ревик покосился в нашу сторону.

Однако теперь, когда передо мной стоял Балидор, я видела, что Джораг опять украдкой поглядывает на меня. Его взгляд дольше всего задерживался на моём заду, отчего я опять задавалась вопросом, вдруг они знали о произошедшем между мной и Ревиком в капитанской каюте больше, чем мне хотелось себе представлять.