Берег мечты - Виктория Гиррейру (2004)

Дулсе и Ливия чувствовали себя девчонками-школьницами, сбежавшими с уроков, когда мчались по пустынным улицам сначала верхнего города, а потом нижнего. Удивляла пустынность нижнего. В верхнем вся жизнь проходила за оградами, за стенами домов, к этому все были привычны, но нижний город жил на улице, где продавали свой товар торговцы, бегали мальчишки и девчонки, ругались и мирились соседки, ухаживали за девушками молодые люди, толковали о политике мужчины. С раннего утра и до поздней ночи здесь суетился народ, и нижний город пустел только на время сиесты. Но сиеста давно прошла, с моря тянуло ветерком, пахло водорослями, кружили чайки, и приятно было идти в тени белых стен и ловить мелькание морской синевы в просветах между домами. Ливии шагалось легко, дышалось полной грудью. Она любовалась родным городом, и сердце у неё невольно щемило при мысли, что скоро ей уезжать. Работу Феликсу она сдала в самый канун праздника, и ей приятно было его неподдельное изумление.

— Так скоро? — спросил он.

— Старалась изо всех сил, — улыбнулась Ливия. – Не могла ни вас подвести, ни коллег по работе. Я же скоро уезжаю.

— А я думал, будем работать вместе, — с таким же неподдельным разочарованием протянул Феликс, и Ливии даже захотелось его утешить, так искренне он был огорчён.

— Я же не специалист по внедрению, я разработала общий план, наметила смету и могу порекомендовать специалистов, которые доведут дело до конца. Прекрасных, квалифицированных специалистов. Они приедут из Рио и всё сделают.

— Ты потрудилась на славу, Ливия! — одобрил её Феликс. — И сделала бы ещё больше, останься ты здесь. У тебя были бы великолепные перспективы роста, отличная зарплата и общество любимого человека. Ты ведь любишь Алешандре, правда?

— Кто же не любит своих друзей, — дипломатично ответила Ливия, и Феликс не стал продолжать разговор на эту тему.

Ему нравилось, что девушка не подольщается к нему, к Алме, не выставляет напоказ страсть к Алешандре, одним словом, держится независимо, самостоятельно. И хотя империя Феликса не могла не произвести на неё впечатления, Ливия сохраняет достоинство, делая вид, что власть и деньги для неё безразличны. Феликс и предположить не мог, что и то, и другое, ей, в самом деле, безразлично. Ливия была скорее честолюбива, чем корыстна. И богатства, и положения в обществе она хотела добиться сама.

А вот о работе Феликс разговор продолжил:

— Разве тебя не интересует перспективная работа в Порту-дус-Милагрес? — спросил он.

— Я не могу оставить свою работу в Рио, — покачала головой Ливия. — Там меня ждут, на меня рассчитывают. Я не могу обмануть надежды моих коллег.

— Значит, ты человек-скала? — рассмеялся Феликс.

— Да, я человек-скала, — рассмеялась и Ливия.

На том они и расстались. Но Ливия вспоминала их разговор, любуясь живописной скалой в заливе.

— Это скала Еманжи, — пояснил, вынырнувший из-за поворота, и присоединившийся к ним Родригу. Он увидел, куда устремлён взор Ливии и поспешил дать объяснение. Ливия тихонько засмеялась: нет, она вовсе не собиралась сравнивать себя с морской богиней, но если бы можно было, то хотела бы прожить свою жизнь вблизи с такой прочной, надёжной и прекрасной скалой…

Дулсе и Родригу углубились в разговор, и Ливия поняла, как дороги эти двое друг другу.

«Интересно, что же мешает им быть вместе?» — задала она себе вопрос, который задавали в этом городе многие.

Чем ближе они подходили к святилищу, тем больше было вокруг народа, потом и вовсе стало трудно идти, потому что улица была запружена. Но как только люди узнавали учительницу и доктора, то здоровались, расступались и пропускали их. Ливия слышала почтительный шёпот им вслед:

— Детей наших учит, помоги ей Еманжа, дай мужа хорошего.