Новая родина - Виктория Доненко (2005)

— Денег жалко всегда, — ответил тогда Игорь. — Только не этих. На благое дело идут, на погребение. А уж как мне его завалить охота, кто бы знал! Юрка Тобольцева. Мы с ним старые друзья-соперники, еще с кооперативной эпохи…

Игорь вздрогнул, подозрения зашевелились в нем с новой силой.

— Стоп, стоп, стоп… Если «жучок» от Сергея, то он же потом его и предъявит, если что… А это означает, что делиться не хотят — вот и все! «Десятку» назад вернут, сделают глаза, а после — ручкой. А взбухнешь — пленочку выложат из таблетки подстольной на тот же стол: Юрашей пригрозят, пальчиком перед физиономией поводят: Тут и заткнешься, Игоречек, и умоешься…

Он встал, закурил и снова начал привычно нервно расхаживать по кабинету, ударяя ногами по стульям, стоявшим на пути.

— Или Юрок все же?.. Думай, Петрович, думай… — Он остановился. — Нет, не Юрок! Юрок в этом деле последний. И не Мариша с Сергеем, скорей всего… Машка! Вот кого колоть надо! — Он задумчиво посмотрел на дверь кабинета. — Машку…

Милованов сел за стол и включил селектор.

— Маша, зайди ко мне, пожалуйста. Она вошла, как всегда складненькая и ладненькая.

— Присядь.

Маша села. Игорь помолчал, рассматривая ее. Мордочка преданная, честная и глуповатая… Вот как раз такие и предают… Этаких обработать — в два счета…

— Ты давно у меня работаешь… — неторопливо начал Милованов. — Скажи, тебя устраивает зарплата?

— Конечно, Игорь Петрович, — кивнула Маша.

— Может быть, я тебя чем-то обидел?

— Что вы! Никогда! — горячо и искренне воскликнула секретарша.

— Тогда скажи, кто вчера в мое отсутствие заходил в кабинет?

— Вчера? Никто, — удивилась Маша.

— Подумай хорошенько.

— Да никого не было!

Похоже, удивление искреннее… Или так ловко притворяется?..

— Подумай как следует. Кто это мог быть? — настаивал Игорь.

— У вас что-то пропало?

— Нет. Появилось, — Милованов положил на стол «жучка». — Это подслушивающее устройство. Оно вдруг появилось у меня в кабинете вчера. И если в кабинет никто не входил, то, значит, его подложила ты.

С Машей началась истерика, она внезапно бурно зарыдала. Игорь даже испугался. Он, как все без исключения мужчины, побаивался женских слез, этого их безнравственного оружия.

— Игорь Петрович… да я… как вы… могли… Я всегда… верой и правдой… Вы же знаете… Вы мне не верите?

— Перестань! — поморщился Милованов. — Но ведь подозрение падает прежде всего на тебя. Поэтому было бы страшной глупостью с твоей стороны…

— Клянусь вам, что это не я! — воскликнула Маша.

— Тогда вспомни, кто это мог быть. Маша подумала, всхлипывая и немного приходя в себя.

— Не знаю… Может, кто-то зашел, пока я отлучалась на минутку…

— А кто-нибудь знал, что ты отлучилась?

— Нет, — твердо сказала Маша. Игорь поразмышлял.

— Скажи, а кто-нибудь был в курсе, что я вечером встречаюсь с Сергеем Михайловичем? Ты никому об этом не говорила?

Маша смотрела на Игоря широко расширенными глазами, нервически выдохнула.

— Нет! Никому. Честно…

Женя вошел в кухню. Там, в кресле, у монитора спала уставшая Алекс. Женя накрыл ее пледом и тихо вышел. Алекс открыла глаза и проводила взглядом уходящего Женю.

Потом она встала, пошла в комнату и села на кровать рядом со спящим Гошей. Поправила ему волосы и поцеловала в лоб. За окном громыхнул трамвай… Послышалась тихая музыка. Алекс встала с кровати и подошла к окну. В доме напротив, в маленьком светящемся окне она увидела пожилого мужчину. Он играл на саксофоне…

По бульвару ехал одинокий звонкий трамвай «Аннушка»… По двору дома, в котором когда-то жили две сестры Вера и Юля, а теперь живет Алекс, тихо плыла музыка. Это наверняка играл тот самый сосед из 1970-х годов, тех самых, бесшабашных и страшных, но уже постаревший на тридцать лет. Только Алекс, конечно, никак не могла его вспомнить и узнать…