Завтра утром - Лиза Джексон (2006)

— Сделай одолжение мне, — предложила она, сбросив туфли и оставив их посреди кухни. — Раз уж ты все равно остаешься, может, снимешь пальто?

Никки снова попыталась улыбнуться, но в ее голосе не было радости, и ямочки не появились. Когда она через плечо посмотрела на него, ее глаза были темными. Затравленными. В их зеленых глубинах читались беспокойство и страх.

Он повесил куртку на спинку стула на кухне, то же самое сделал с плечевой кобурой.

— Ты всегда носишь пистолет? — спросила она, хотя знала ответ. Выпуклость от оружия она замечала не раз.

— Предпочитаю быть готовым.

— Настоящий бойскаут, да? Он хмыкнул:

— Я уже давно такой, задолго до того, как это придумали.

— Тогда забудь, я этого не говорила. — Напряжение на ее лице немного спало, когда она изучала содержимое холодильника. — Ладно, к делу. Посмотрим, что тут у нас… — Она извлекла запотевшую бутылку, захлопнула дверцу, поковырялась в ящиках, все переворошила и наконец нашла штопор. — Я, правда, хреново открываю бутылки, — призналась она. — Поможешь?

Он обрадовался, что может что-то сделать, закатал рукава, открыл бутылку и наполнил два разномастных бокала шардоннэ.

— Ну, за лучшие дни, — и он коснулся ее бокала ободком своего.

— Да уж, за лучшие дни. И ночи, кстати.

— Воистину. — Он сделал глоток. Вино было не такое уж плохое. Риду полегчало. Плечи слегка расслабились, и он перестал выдвигать челюсть. Никки, кажется, тоже немного расслабилась. Из ее глаз не исчезло затравленное выражение, но морщинки у рта исчезли, а где-то между первым и вторым бокалом вина она успела переодеться в ночнушку и халат.

Даже кот успокоился на своем посту на столе, потому что пес, поев сухого кошачьего корма, наконец улегся на импровизированное ложе, которое Никки устроила у входа.

— Как ты думаешь, где сейчас Шевалье? — спросила она, допив второй стакан, и указала подбородком на окно. — Где-то там?

— Да, где-то там. — Но он был встревожен.

— Ты все еще не уверен, что он — Гробокопатель? — спросила она, зевнув.

— Он же не такой идиот? Только вышел из тюрьмы и сразу начал убивать присяжных, которые отправили его за решетку?

— Некоторые убийцы не могут себя контролировать. Убийство — это ужасно. Логика здесь ни при чем. Ох, Рид, я устала до смерти, — сказала она и хмыкнула. — Извини. Не то слово.

— Иди спать, — сказал он. — А ты?

— Я устроюсь тут. — Он похлопал по подушкам на маленькой кушетке.

— Не поместишься.

— Бывало и хуже. Все лучше, чем в машине.

Она чуть не засмеялась, подошла к нему и поцеловала в щеку.

— Для старого мерзкого копа ты очень приятный человек.

— Только никому не говори. Это разрушит мою репутацию на работе.

Тут она засмеялась, и он постарался не замечать ни того, как распахнулся халат, открыв прозрачную ночнушку, ни ложбинки между ее грудями, ни краешка соска, который показался, когда она наклонилась к нему.

— Не волнуйся. Я почти уверена, что репутация, которую ты заработал, чернее дегтя.

— Возможно, ты права.

— Я права без всякого «возможно».

И он поцеловал ее. Схватил, прижал к себе, и, когда она упала на него, прижался к ее губам со страстью, которой сам не ожидал. Она не сопротивлялась, приоткрыла рот и ответила на поцелуй. Закрыв глаза, он почувствовал, как побежала по венам кровь, как запылало тело, как напряглось в паху.

Не делай этого, Рид.

Неужели урок не пошел впрок ?

Подумай о Бобби Джин.

Вспомни, что стало с ней. С ребенком.

Его пальцы запутались в ее волосах; он склонил ее голову, чтобы прижаться губами к той соблазнительной точке, где ее шея касалась его плеч, и почувствовал, как она дрожит.

Никки обвила его руками и громко вздохнула:

— Рид, я… не знаю.

— Тише, дорогая, — прошептал он ей в волосы. — Я всего лишь хотел пожелать тебе спокойной ночи.