Завтра утром - Лиза Джексон (2006)

— Я сравнила четыре жертвы — то есть если в список входят уже мертвые… Но кроме того, что все они жили в Саванне, общего не слишком много. Барбара Джин Маркс и Роберта Питере отличаются почти как день и ночь — по возрасту, интересам, стилю жизни… Единственная возможная ниточка — то, что обе были связаны с искусством. Ходили на благотворительные приемы, открытия выставок и тому подобное. Но если Роберта действительно интересовалась, Барбара ходила туда составить компанию мужу. Типа «смотрите, какая у меня жена». Ну, понимаешь. Рид поерзал в кресле.

— Значит, жертвы еще будут?

— Всего двенадцать.

— Не странно ли? Определенное число никак не связанных друг с другом жертв. Я имею в виду, что если ты убийца, так уж убийца, чего мелочиться?

— Так он, может, и не мелочится. Может, это первая волна. Тут двенадцать, а потом он куда-нибудь переедет. Или он дразнит нас.

Рид вертел в руках карандаш, стуча по столу ластиком с обратной стороны. Он проглотил пару таблеток ибупрофена, которые нашел в верхнем ящике, и запил их холодным кофе.

— Значит, ты думаешь, он нас дурачит?

— Нет, он нам подсказывает. Хочет нас во что-то вовлечь. То есть скорее меня.

— А почему тебя?

— Из-за Бобби.

— Нет, вряд ли. Если только у тебя не было горячего секса еще и с Робертой Питере, — сказала Морисетт с тенью улыбки.

Он фыркнул:

— Нет, для меня она слишком молоденькая.

— Юбка есть юбка.

— Да, наверное, — сказал Рид, не отрываясь от монитора. — Это кто-то, кому я перешел дорогу.

— Ох, надеюсь, что нет. Мы тогда его вообще не найдем. Это же иголка в стоге сена!

Рид кинул на нее убийственный взгляд, но тут зазвонил ее сотовый.

— Я поговорю, возьму себе кофе и вернусь, — сказала она, глядя на определитель номера. — Это Барт. Круто. Ничего хорошего. — Она ушла по коридору, и Рид начал думать о числе двенадцать. Если Окано войдет и увидит, что он работает над этим делом, ему конец. Значит, этот ненормальный все время связывается с ним, чего-то от него хочет. Он начал составлять список людей, у которых на него может быть зуб… начиная с тех, кто знал, что у него были отношения с Бобби. Единственным именем, которое он вспомнил, было имя Джерома Маркса, хотя наверняка Бобби сказала еще кому-то, да и Джером тоже. Рид не знал ни Роберту Питере, ни Томаса Мэсси, ни Полин Александер. Только Бобби Джин.

Звякнул телефон. Все еще глядя в экран компьютера, он взял трубку: — Рид.

— Привет, рад тебя слышать! Это Джед Болдуин из графства Лампкин.

— А, шериф. — Рид откинулся на спинку кресла так, что оно застонало. Он представил себе топорное лицо Джеда Болдуина.

— Детектив Макфи тут сказал, что тебя отстранили от дела. Вроде как у тебя были отношения с жертвой и прочая ерунда, но я, короче говоря, плевать хотел на такие правила, чушь какая-то. Я решил, тебе интересно узнать, что у нас тут да как. Новых судебных улик нет, но сегодня с утра явился Мерл Делакруа с сыном. Ну, с Билли Дином, помнишь? Это один из ребят, которые видели в лощине того типа. В общем, Мерл — одинокий папаша, и с сынком у него забот по горло. Вроде как горячая голова, но они с мальчишкой принесли кольцо с надписью — кажись, кольцо жертвы. Старик был очень горд собой, а пацан явно не хотел с ним расставаться.

— Такое золотое кольцо с бриллиантом и несколькими рубинами? — спросил Рид, внезапно вспомнив его. Руки у нее были белые, с длинными пальцами и ухоженными ногтями, которые умели царапать спину мужчины. На безымянном пальце правой руки красовалось кольцо, сверкающее на солнце, когда они вместе плыли на корабле. Тогда стояла осень, воздух был свеж. На деревьях у берега дрожали зеленые и золотые листья, а соленый бриз играл в длинных волосах Бобби и прижимал короткую белую юбку к загорелым ногам. Она была босиком, ногти на ногах были такого же цвета, как на руках, — кроваво-красными, словно рубины в кольце.