Граница дозволенного - Пабло Симонетти (2013)

Вскоре я поняла, что Роке не любит модных мест, поэтому мы посещали рестораны неуютные, но с отменной кухней и разношерстной клиентурой без всякого общего знаменателя. Семейные трапезы и деловые обеды, соотечественники и туристы, влюбленные пары и надоевшие друг другу супруги — в зале собиралась публика любого возраста и любой социальной принадлежности. В обеденный час я почти не опасалась косых взглядов, поскольку всегда могла изобразить, будто встречаюсь с заказчиком, хотя джинсы с футболкой и потертые ботинки Роке плохо вписывались в образ, поэтому в итоге я решила, что лучше пусть он будет начинающим архитектором-неформалом, который просится ко мне в напарники. Вино на столе тоже присутствовало, и послеобеденные сексуальные игры становились все более разнузданными. Нам нравилось, например, заниматься любовью, стоя перед зеркалом в полный рост. Мне доставляло удовольствие не только ощущать, но и видеть, как Роке овладевает мной. «Он внутри», — повторяла я мысленно, словно пытаясь стереть из памяти долгие годы сексуального голодания.

Субботний вечер мы провели в кино, смотрели «Золотой век» и «Порок на экспорт». Первый фильм Роке с полным на то основанием припечатал лаконичным «мура», однако второй, творение Кроненберга, его порадовал, вдохновив на пространные комментарии насчет операторской работы, монтажа и особенно насчет повествовательных характеристик и умения режиссера использовать талант и фактуру актеров. Мне фильм тоже понравился, хотя от размаха показанной на экране мести шел мороз по коже и становилось страшно за свою неосторожность, ведь я разгуливаю по городу с чужим мужчиной — и хоть бы что. Я сказала, что пора по домам. Роке пытался снова оставить меня ночевать, раз Эсекьель больше не помеха, но мне отчаянно хотелось скрыться, спрятаться дома, в своей кровати, поэтому я еще раз повторила, что лучше каждый к себе.

Я устала, мы уже достаточно времени провели вместе, Роке начинал меня раздражать. Мы остановились посреди квартала, чтобы ночной консьерж не увидел, как я выхожу из чужого автомобиля. Роке умолял разрешить ему подняться, хотел поцеловать и обнять напоследок. Я представила его у нас в гостиной, перед книжными стеллажами — и ничего, «тревожная сигнализация» не запротестовала. Но я все равно отказала наотрез. Позвоню утром, и все тут. Открывая дверцу машины, он тронул меня за плечо, и я увидела на его мужественном лице совершенно детское умоляющее выражение. Да, консьержа стоит опасаться, но ведь, если въехать сразу на парковку, он не заметит — ворота вне поля его зрения.

Меня вдруг охватило неожиданное желание привести Роке в гости. Эсекьель ничего не заподозрит. Что мной двигало? Стремление похвастаться? Да нет, не то чтобы я особенно гордилась обстановкой и безделушками. Скорее, искушение продемонстрировать Роке более домашнюю, более интимную грань той женщины, которая встречалась с ним в поисках наслаждения. Я вытащила из сумочки дистанционный пульт, и вскоре мы уже въезжали на пыльную подземную парковку. Мной по-прежнему владело желание спрятаться, поэтому я хотела побыстрее закрыть за собой дверь квартиры.

Роке, переступив порог, не изменил себе: посмотрел вокруг безразличным взглядом и тут же шагнул ко мне с поцелуем. Неужели ему не любопытно, как я живу? Ответа не последовало, его губы настойчиво искали мои, руки ласкали мою грудь. Я попыталась вывернуться, но он не отставал, и я сдалась. Табу на секс с посторонним мужчиной в своем доме рассыпалось в прах.

Я мысленно прикинула, где бы нам устроиться. Диваны в гостиной показались неудобными. Ванные — холодными и неприбранными. Супружеская постель сулила комплексы. Оставалась кровать в кабинете. И мы без стыда и совести занялись любовью в берлоге Эсекьеля.