Несгибаемый - Марина Агекян (2021)

Как он мог усомниться в силе духа, которая таилась в ней? Как мог не восхищаться смелостью, с которой она спасала котенка? Никто из его знакомых никогда бы не сделал такого.

У него растаяло сердце. И вместе с тем болело. Оттого, как она смотрит на него, как касается его. Как воскрешает их общее прошлое, которое казалось, не должно было иметь значения для нее. И всё же она смотрела так, будто имело. Имело гораздо больше, чем он мог себе представить.

Как имели для нее значение мечты, которыми она просила поделиться с ней.

— Помню… — выдохнул он, на мгновение закрыв глаза. Каким-то чудом ему удалось вернуть себе самообладание, но он не спешил отпустить ее руку. Рука, которая еще немного дольше помогала биться его сердцу. — Я не хочу, чтобы ты впредь так рисковала собой. Пообещай, что не станешь больше этого делать. Если только не хочешь, чтобы… чтобы мое сердце остановилось.

Глаза ее потемнели. Клэр выпрямилась и медленно отняла от него свою руку. Эрик тоже выпрямился, ужасаясь тому, что говорит. Что делает… еще немного, и он скажет слова, которые никогда больше не сможет забрать обратно.

— Обещаю.

Такое тихое, легкое признание, которое чуть не разбило ему сердце.

Опустив взгляд на ее руку, он осторожно замотал чистой материей красные раны на ее ладони, посыпав их сыпучим порошком для скорейшего заживления. Закончив, он должен был отпустить ее руку, но внезапно подумал о том, что теперь она еще не скоро сыграет на рояле. Если сыграет вообще.

С тех пор, как он попросил ее руки, из Клэр будто бы ушла сама жизнь. Потому что ушла и музыка. Эрик потрясенно смотрел на все то, что произошло по его вине. На то, что не просто разрушило ее жизнь. Он украл у нее и ее музыку. Ему было не по себе оттого, что она больше никогда не сыграет. Никогда не подумает сыграть для него, как однажды обещала, даже не представляя, что это значило для него.

— Эрик?

Обеспокоенный голос Клэр вновь вернул его в реальность, где последствия его поступка были почти невыносимыми. Заглянув ей в глаза, он на самом деле ужаснулся того, что натворил. Через что заставил ее пройти. Но даже после всего этого, она попросила обратно его кольцо, желала касаться его. И смотрела так, будто не он разрушил ее жизнь.

«Смогу ли я когда-нибудь искупить свою вину?» — с мукой думал он, тяжело дыша.

— Думаю, мы теперь можем ехать. Ты… ты сможешь продолжить путь?

Путь, который приведет ее к спасению.

Путь, который приведет его к гибели.

— Да… — кивнула она, инстинктивно потянув руки к плечам в знакомом жесте поправить свою шаль. Но Клэр вдруг замерла, оглядела свои плечи будто бы в поисках чего-то. — Моя шаль! — Она перевела взгляд на окно, из которого была видна улица. — Кажется, я оставила шаль у Анны.

Эрик не думал, что ребенок остался там с шалью.

— Я куплю тебе новую.

Клэр посмотрела на него, а потом медленно покачала головой.

— Это… это был подарок моего отца.

В ее голосе было так много боли. И Эрик понял, почему. Маркиз Куинсберри однажды разговаривал с ним о том, что произошло после того, как ушел Эрик, попросив ее руки. Маркиз так сильно переживал по этому поводу. Эрик никогда прежде не видел маркиза в таком состоянии: подавленным, почти разбитым. Это потрясло его до глубины души, особенно потому, что Эрик знал, как сильно отец и дочь были привязаны друг к другу. А пока он должен был записать в счет своих грехов еще и отречение дочери от отца за то, что ему когда-то вздумалось жениться на ней.

Проведя рукой по застывшему лицу, Эрик встал, видя, как это важно и для Клэр. Как эта шаль дорога ей даже после того, как она отреклась от отца.

— Я принесу ее… — начал было он, но Клэр тоже поднялась на ноги.