Несгибаемый - Марина Агекян (2021)

— Тебе не нужно мое разрешение.

У нее так сильно дрожали руки, что она с трудом могла представить, как будет играть.

— И всё же я хочу, чтобы ты знал, что я делаю это для тебя. Только для тебя. — И пока она не передумала, Клэр быстро добавила: — Ты позволишь?

Она ждала, казалось, целую вечность, а потом… Потом он встал и медленно направился к ней. Вскинув голову, Клэр смотрела на то, как он приближается. Его лицо… она не могла перестать смотреть на человека, от которого сейчас зависело, будет ли ее сердце биться дальше, или…

Он приближался почти как вечность назад, в тот самый первый, самый далекий день, когда она впервые увидела его за большим роялем дяди Джорджа. Такой высокий, такой до боли красивый, такой…

У нее действительно замерло сердце, когда Эрик остановился у рояля. И смотрел на нее с такой пугающей пронзительностью, что на мгновение перехватило дыхание. А потом она услышала слова, которые поразили ее в самое сердце.

— Я не заслуживаю твоей музыки…

«Заслуживаешь, заслуживаешь даже большего!»

Единственный, кто заслуживал этого больше всего, был Эрик, который пройдя через немыслимые испытания, мог на самом деле оценить ее исполнение.

Она не могла говорить, с трудом сдерживая слезы, поэтому склонила голову к клавишам и… и сыграла то, что не играла вечность назад. Что не сыграла бы, не будь Эрика. Который вернул ей музыку, но теперь она была другой. В ней было так много жизни, так много света и так много смысла, что они больше не умещались у нее в сердце. Сердце, которое было теперь переполнено совсем другим.

Клэр не понимала, как попадала дрожащими пальцами по нужным клавишам, не понимала, как находила их, потому что туманилось перед глазами. И всё же она сыграла, ощущая невыносимую боль в груди от того, как близко стоял Эрик за очень долгое время. Который парализованный стоял у рояля и слушал ее игру до тех пор, пока она не затихла.

Когда тишина вновь окутала их, Клэр подняла к нему бледное лицо и заглянула ему в глаза. Глаза, в которых увидела отражение собственной боли. Собственного отчаяния. И внезапно поняла, что не может больше сдержаться…

Эрик какое-то время не мог пошевелиться, придавленный такой давней мукой, что с трудом мог дышать. Ее мелодия… Музыка, которая никогда не пугала его, которая обладала удивительной силой исцелять раны. Она и исцеляла, но вместе с тем открыла так много новых ран, что это было невыносимо. Потому что даже после всего произошедшего Клэр захотела сыграть для него, подарила то, что переворачивало душу.

Подойдя к ней еще ближе, он взял ее руку в свою и поднял жену со стула, а потом развернул и медленно притянул к своей груди, туда, где билось и переворачивалось его сердце.

— Тебе понравилось? — послышался неуверенный дрожащий голос Клэр.

Обхватив ее талию правой рукой, Эрик притянул ее к себе так близко, пока не почувствовал ее всю возле себя. Пока не ощутил ее тепло, ее незабываемый аромат. Пока не понял, что она дрожит. Почти так же как он. Он больше не мог сдержать себя, Господи, он действительно не мог больше делать вид, будто сможет отпустить ее, потому что будь всё проклято, но сейчас он не смог бы отпустить её, даже если бы ему пришлось отдать за это свою жизнь.

Подняв свободную руку, Эрик осторожно отвел от невероятно красивого лица прядь шелковистых волос, до дрожи хорошо помня их запах, их тяжесть и мягкость.

— Ты играешь божественно, любовь моя, но твоя игра покорила меня еще в тот первый день, когда я даже не знал тебя, — признался он, понимая, что сейчас ошеломить ее, но не мог больше скрывать от нее правду.

Он прижимал ее к себе почти до предела, так, что она почувствовала всё его большое, напряженное, твёрдое тело. Боже, он так давно не обнимал ее! Положив руки на его грудь, Клэр едва могла дышать, потому что вновь ощутила биение его сердца.

— В первый день? Но тогда… тогда я ведь плохо играла и… не закончила игру.