Несгибаемый - Марина Агекян (2021)

Еще и потому, что он ей безумно понравился, но она не желала признаваться в этом до самого последнего момента, пока он не поцеловал ее в тот же вечер на террасе дома. С тех пор сердце ее безоговорочно было отдано ему, потому что более чуткого, доброго, умного и великодушного человека она в жизни не знала.

— Только не говори мне, что у меня короткая память, — проговорила она, не переставая улыбаться.

«Аве Мария» подходила к концу, но Клэр этого уже не замечала, захваченная силой его взгляда.

Клиффорд вдруг резко втянул воздух, а потом шумно вздохнул. Глаза его заволокла странная дымка, и он на придыхании молвила:

— Боже, какая ты сегодня красивая!

Ей хотелось рассмеяться, потому что он произнес это с такой комично-страдальческой миной, будто не знал, что вся она принадлежит ему. Удивительно, но ей досталось все самое лучшее от родителей. И все же, относясь к своей красоте как к данности и не более, Клэр, тем не менее, не переставала удивляться реакции людей на свою внешность. Особенно ей нравилось, как это делал Клиффорд, почти как сейчас. От чего ей захотелось немного подразнить его, потому что его потемневший взгляд означал именно то, чего нельзя было показывать в переполненном высокородными строгими представителями высшей знати зале. Взгляд, который заставлял ее испытывать то, что она никогда прежде не испытывала: нестерпимое желание прижаться к его груди и позволить его поцеловать себя.

— Когда ты смотришь на меня так, мне хочется пожалеть тебя, потому что у тебя такой вид, будто тебя сразила молния.

Он нахмурился, красивые черты лица исказились будто от боли, и он тише добавил:

— Действительно сразила, разве ты не знала? Два месяца назад, когда ты повернулась ко мне.

Клэр вовремя прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться, потому что в этот момент «Аве Мария» как раз закончилась, и она могла бы привлечь всеобщее внимание. Вместе с песней завершился и музыкальный вечер, что немного расстроило ее, ведь она обожала музыку и никогда не упускала возможности послушать игру умелого пианиста, когда только выделялась такая возможность.

Зрители громко зааплодировали певице и музыканту и стали подниматься. Мать Клэр строго посмотрела на нее, затем перевела такой же взгляд на Клиффорда. Разумеется, она догадывалась о теплых отношениях своей дочери к сыну друга своего мужа, но маркиза не позволяла думать, будто поощряет эти отношения и всегда старалась держать Клэр в поле зрения, чтобы не дай Бог не произошло непоправимое. Дочь была благовоспитанной девушкой, которая никогда бы не перешла границы, и все же тревоги маркизы не стихали.

Клэр же старалась не допустить ошибку, но было безумно трудно устоять перед обаянием Клиффорда, который постоянно дразнил и провоцировал ее. Ради него она была готова на все, даже иногда в редких случаях выходила к нему посреди ночи в сад, чтобы в тишине и вдали от посторонних глаз насладиться его обществом. И короткими жаркими поцелуями, которые кружили голову и заставляли млеть от счастья.

Да, она была счастлива. И была уверена, что скоро Клиффорд предпримет все попытки для того, чтобы узаконить это счастье. Они еще не говорили об этом, но слова были совершенно не нужны, потому что ради него Клэр делала то, чего никогда не позволяла другим. Эти тайные вылазки в сад могли навсегда погубить ее, нанести непоправимый ущерб ее репутации, но она не могла устоять, не доводя, однако дело дальше поцелуев.

Не могла устоять, как и сейчас, даже когда рядом стояла мама и так строго смотрела на нее.

— Пойдем, дорогая, — велела она со скрытым повелением, — здесь где-то поблизости должны были расставить прохладительные напитки. Мне нужно как можно скорее что-нибудь выпить. Здесь так душно, что можно задохнуться.

Она раскрыла свой веер из белой слоновой кости и стала обмахиваться им. Клиффорд тут же поднялся со своего стула и галантно поклонился.