Несгибаемый - Марина Агекян (2021)

Нервы были натянуты до такой степени, что даже звук его тихого голоса мог запросто лишить Клэр самообладания, которое она теряла с такой стремительностью. Вцепившись в деревянную столешницу дрожащими руками, она на секунду прикрыла глаза, чтобы восстановить дыхание, потому что тихий шепот, нарушивший молчание, подействовал на нее сокрушительно. Голос, наполненный неуместным беспокойством за нее тогда, когда всему миру было наплевать на нее.

Удивительно, но теперь им не нужно было притворяться, будто все хорошо. Потому что, возможно, именно сейчас он понял, кого взял в жены: девушку, сердце которой было отдано другому.

Сделав глубокий вдох, Клэр медленно встала и обернулась к нему, чувствуя, как дрожит пол под ногами. Она не собиралась подчиняться, не собиралась допустить, чтобы растоптали последнее, что принадлежало ей. Глядя прямо в глаза своего мужа, она сказала то единственное, что было приемлемо для нее.

— Вы ведь понимаете, что все, что сейчас произойдет, будет происходить только в том случае, если вы приложите для этого все свои силы, потому что добровольно я не стану делать больше ничего?

Клэр поразилась тому, что сумела произнести всю эту длинную фразу, даже не запнувшись. Удивлялась смелости, с которой смотрела на него. Смелости, которая стремительно покидала ее по мере того, как длилось молчание.

Эрик по-прежнему стоял на своем месте. Не пошевелился. И лишь только приглядевшись, Клэр заметила, как непривычно он бледен. Нахмурив свои прямые брови, он медленно покачал головой.

— Не так я все представлял себе, — наконец, заговорил он.

Горечь, смешанная с болью, которая прозвучала в его голосе, напугала и вместе с тем разозлила Клэр настолько, что она перестала даже дрожать.

— Удивительно, что вы вообще могли себе что-то представить, учитывая наш последний разговор. Что вы хотели от девушки, которая любит другого?

Голова его едва заметно дернулась, будто его ударили. Лицо его стало почти белым, а глаза опасно потемнели. Он сжал челюсти так сильно, что на щеках задергались желваки. Никогда еще она не видела его таким неумолимым, таким напряженным, почти чужим. Незнакомым настолько, что это до смерти пугало ее.

— Я не знал, что вы любите другого, когда встретил вас.

Такое легкое и простое оправдание. Но он ведь знал это, когда просил ее руки, когда она отказала ему. Он знал всю правду, но предпочел не замечать этого и не принял ее отказа.

— И вы думаете, что теперь после свадьбы я могу по щелчку пальца разлюбить его?

У него было такое непроницаемое выражение лица, что невозможно было понять, что он испытывает. Как сильно сердится на нее за ее прямоту, но Клэр не собиралась молчать. Потому что ей нечего было терять. Вернее, у нее осталось последнее, что она могла потерять.

— Я не знал, что вы любите другого, когда встретил вас, — повторил он так, будто пытался донести до нее важную мысль, которую она до сих пор не понимала.

И ведь она не понимала, как могла одна нелепая ошибка привести к таким последствиям. Как мог стоявший перед ней человек захотеть испортить свою собственную жизнь, пожелав жениться на той, которая любит другого? Как могло приятное знакомство перерасти в кошмарное супружество?

— Да, люблю, — простонала Клэр и обессилено оперлась о столешницу туалетного столика, чувствуя, как холодеет у нее в груди. — Я не скрывала этого. Это вы предпочли не замечать очевидное.

Он побледнел еще больше, если только это было возможно. И внезапно Клэр поняла, что, наконец, достучалась до него, что он начинает осознавать все то, что совершил. Все то, что произошло по его слепоте и нежеланию видеть очевидное… Серо-голубые глаза потухли, лицо исказилось, и она вдруг поняла, что перед ней стоит тот самый Эрик, которого она повстречала в доме дяди Джорджа. Чуткий, рассудительный, внимательный к деталям мужчина с пугающей притягательностью, который никогда и не менялся. Который никогда не причинил бы ей боль.