Несгибаемый - Марина Агекян (2021)

Это не укладывалось в голове, и все же она обнимала его. Обнимала так, будто не могла больше отпустить. Эрик не мог дышать, изумленный тем, что ее объятия, которых он не заслуживал, которые возможно возникли под воздействием алкоголя, всё же на короткое мгновение принесли утешение и ему. Обнимая ее так, как не обнимал почти вечность никого другого, Эрик с ужасом понимал, как сильно всё это время нуждался в ней и какими жалкими были его попытки бороться с собой. И она… она тоже обнимала его так, будто он сам был нужен ей. Даже после того, сколько горя он принес ей.

И это подтвердилось, когда она стала цепляться за него, не позволяя уходить, и говорила вещи, от которых у него разрывалось сердце.

— Да, мечты, — повторила Клэр, не переставая дотрагиваться до него. Делая его совершенно беспомощным перед силой своего прикосновения. Вновь заставляя его чувствовать то, что он и не надеялся ощутить. — Я бы хотела знать хоть одну твою мечту. У тебя есть мечта?

Боже, какие опасные вещи она говорит! Клэр даже понятия не имела о том, что ей опасно так смотреть на него, так дотрагиваться до него. Это… это была ошибка с ее стороны, потому что теперь он не мог отказаться от ее прикосновений, не смог бы этого забыть. Он даже не знал, что сможет дотронуться до кого-то еще, пока не встретил ее.

Эрик не мог дышать до тех пор, пока воздух не вышел из него скорбным шепотом:

— Есть.

Глаза ее потемнели. Клэр еще ближе подалась вперед.

— Какая? — молвила она жадно, будто готовая принять от него всё, что он пожелает дать ей.

У него закружилась голова. От того, что она продолжала делать.

— Ты знаешь… Я говорил тебе о ней.

Глаза ее ошеломленно расширились. Рука ее застыла на его носе.

— Да? Но… я бы такое запомнила. Такое нельзя забыть. — Она вдруг убрала от его лица свою руку, опустила голову и печально добавила: — Ты ведь не забыл мои…

Эрик потянулся к ней и, мягко взяв ее за подбородок, повернул ее лицо к себе, потрясенный тем, что она понимала это. Знала, что он украсил собор и посылал ей завтраки не просто так.

— Не забыл…

«Как я могу забыть такое?»

— А мне… почему мне не хочешь рассказать о своих?

Она смотрела на него с такой грустью, что запросто могла бы разбить ему сердце.

— Тебе нужно отдыхать. Ты устала.

Она медленно покачала головой.

— Постой, — прошептала она, снова схватив его за руку так, будто боялась, что он уйдет.

Мог ли Эрик представить себе такое? Чтобы Клэр была не в состоянии отпустить его?

— Что тебя тревожит?

Вместо ответа она снова потянулась к нему. Эрик сидел перед ней, едва живой, когда она снова коснулась его щеки, а потом осторожно провела своими пальцами по его носу. С такой удивительной лаской, что он испытал почти невыносимое желание зарыться лицом ей в ладошку.

— У тебя замечательный нос. Тебе наверно было больно, когда он сломался?

Эрик не мог перестать смотреть на нее, вспомнив ее слова, сказанные хозяйке «Маркиза», когда он приближался тогда к ней. Когда его пьяная жена подумала защитить его нос! Подумала сделать то, что никогда не должна была делать!

— Больно? — едва дыша молвил он. — Я… я не помню…

— Нав-верняка, было больно, — говорила она тем самым тягучим голосом, вызывая столь сокровенные и далекие воспоминания. — Я помню, как тебе было неп-приятно вспоминать об этом. Думаю, тебе следует запомнить что-то приятное, чтобы сгладить неприятное.

О Господи! Она помнила их разговор на прогулке! Помнила, о чем они говорили! Сохранила эти воспоминания и пронесла через всю ту боль, которую он заставил её испытать.

— О чем ты говоришь?

— Тебе ведь приходилось чихать в ту пору? Это было… Наверняка было больно. Но и забавно… Признайся, разве я не права?