Взглянув на настольные часы, Генри судорожно расправила оборки на платье. Надо было сойти с ума, соглашаясь на свидание! Надо было быть по уши влюбленной, чтобы согласиться на это, прекрасно понимая, что ее поведение выходит далеко за рамки приличия. Она усмехнулась в душе, вспомнив, до какой степени невежественной в области этикета была она в Стэннедж-Парке. Жила себе и горя не знала. Две недели в Лондоне многому ее научили. Теперь она знала, что молоденькой девушке ни при каких обстоятельствах нельзя принимать у себя в спальне мужчину, тем более ночью, когда весь дом уже спит. Но ей почему-то так и не удалось собраться с духом и, памятуя о своей девичьей добродетели, отказать ему.

Осталось две минуты.

Она присела на кровать, но когда поняла, на чем сидит, подскочила словно ошпаренная. «Успокойся, Генри». Она прижала руки к груди, затем опустила их и снова прижала. Прохаживаясь по комнате, она мельком увидела в зеркале свое нахмуренное лицо и снова опустила руки. Встречать его, лежа на кровати, не входило в ее планы, но, однако, можно быть и поприветливее.

Одиннадцать пятьдесят девять.

В дверь негромко постучали. Генри пробежала по комнате и открыла дверь.

— Ты рано, — взволнованно прошептала она.

— В самом деле? — Данфорд полез в карман за часами.

— Скорее входи, — зашипела она на него, втаскивая Данфорда в комнату. — Иначе тебя увидят.

Данфорд опустил часы в карман. Широкая улыбка не сходила с его лица.

— И перестань улыбаться! — добавила она серьезно.

— Почему?

— Потому что это… это странно действует на меня!

Данфорд поднял глаза к потолку, с трудом сдерживая смех. Она ошибалась, если думала, что после этих слов он перестанет улыбаться.

— О чем тебе надо было поговорить со мной? — прошептала она.

Он сделал два шага и подошел совсем близко к ней.

— Одну минутку, — прошептал он. — Сначала мне нужно…

Его губы сказали все сами, слившись с ее в страстном поцелуе. Сначала он не собирался сразу же целовать ее, но Генри была так прелестна в своем пеньюаре с ниспадавшими на него распущенными волосами. С ее губ слетел негромкий стон, и, покачнувшись, она оказалась в его объятиях.

Нехотя он оторвал от нее свои губы.

— Если мы не остановимся, мы ничего не… — Он замолчал, увидев ее затуманенный взгляд. Даже при свечах губы Генри были необычайно яркие, и, кроме того, они были слегка раскрыты. — Хотя, может, еще один разок…

Данфорд снова крепко обнял ее, прильнув к ее губам в страстном поцелуе. Она отвечала на его поцелуй с не меньшей страстью, обвив его шею руками. Но ему все же, удалось сохранить немного здравого смысла.

— Что ж, достаточно, — пробормотал он самому себе. Вздохнув с сожалением, он разомкнул свои объятия и посмотрел на нее. И напрасно. Еще одна сладкая волна нахлынула на него.

— Почему бы тебе не присесть туда? — произнес он осипшим голосом и махнул рукой в неопределенном направлении.

Генри, не понимая, что поцелуй окажет на него такое же опьяняющее действие, как и на нее, поняла его жест буквально. Посмотрев в указанном им направлении, она уточнила:

— На кровать?

— Нет. Я имел в виду… — Он прокашлялся: — Пожалуйста, только не садись на кровать.

— Хорошо, — медленно произнесла она, направляясь к стулу с бело-голубой полосатой обивкой.