В самое сердц - Злата Савина (2015)

—Нет. Нет! - подруга злобно сверкнула глазами, а потом резко вскочила на ноги и убежала. Я почувствовала себя еще хуже. Теперь еще и Настю обидела, кажется, хотя совсем не хотела этого делать.

Еще пару дней я провела в школе до конца четверти. Я старалась не обращать внимания на Кравцова, он делал примерно то же самое. Только у парня это получалось намного лучше. Яна с удовольствием наблюдала за моими мучениями. Она посылала мне такие презрительные улыбки, что мне с каждым днем все тяжелее и тяжелее было сдерживать себя.

А вот и первые осенние каникулы. Настя больше не звонила мне. Уже пару дней мы не общались совсем, и я начинала переживать за подругу. Неужели я действительно чем-то смогла обидеть Настю, ту девушку, которую просто невозможно обидеть, сломить или унизить? Сколько я себя помню, она всегда утешала меня, всегда помогала собраться с мыслями, найти в себе силы, но я никогда не делала для нее обратного. Она всегда была такой сильной!

Мои грустные дни разнообразил приезд сестры. Оля - моя полная копия - выглядела чуть более загоревшей: должно быть, на юге солнце было беспощаднее, поэтому кожа сестры так хорошенько поджарилась. Впрочем, несмотря на то, что мы близнецы, Олька всегда казалась для меня старшей сестрой: она всегда была умнее, главнее, разумнее. Эдакий мозговой центр нашего дуэта.

—Лизка, ты сходишь с ума, да? - спрашивала Оля постоянно. Что удивительно, сестра заняла позицию Насти в моем вопросе с Костей. То есть, конечно же, это был не вопрос, это уже была жирная точка. - Мы живем один раз. А ты обижаешься. Ты и правда обижаешься на него, потому что он оказался красавчиком? Ты сама понимаешь, как это глупо? Наверное, ему лучше до конца своих дней прожить в образе жалкого никому не нужного ботаника. Обязательно скажу ему это, при встрече.

Я считала, что хоть родная сестра поддержит меня, но этого не случилось. Мы не ругались, просто я выглядела настолько разочарованной, что мама решила, будто бы между мной и Олей что-то не ладно. Нет, все было в порядке, просто я не знала ни одного человека, который бы понимал меня сейчас.

Пожалуй, за исключением Кравцова. Он ведь тоже обижался на меня, если действительно считал, что я не осталась с ним тогда только потому, что он был некрасивым.

Оля шла домой с магазина. Не то, чтобы дома резко закончились продукты, но ей требовалось куда-то деть себя. Девушка не могла находиться целый день дома, наблюдая за потухшими глазами родной сестры. Она переживала за Лизу, чувствовала ее обиду так, как если бы это была ее собственная обида, но все же не понимала упрямства сестренки. Зачем сейчас-то лежать дома и лить слезы, когда уже давно моно было поговорить с Костей: можно было бы влепить ему пару пощечин, подраться и покричать друг на друга, раз и навсегда разрешив все эти глупые проблемы!

Оля не видела Костю (а именно настоящего Костю) ни разу в жизни, но со слов сестренки и Насти она поняла, что это был чудо-парень: красивый, кажется, умный, интересный человек. И Лизка до сих пор не украла его? Да невозможно поверить в то, что Костя до сих пор жил на свободе, а не оказался прикованным наручниками к стене. Хотя, это уже как-то эротично получается.

Семиэтажный дом, в котором жили ее мама и сестра, дом, в котором остановилась сама Оля, был домом ее детства: где они с Лизкой родились, росли, видели родительскую любовь и ласку, где они сделали свои первые шаги и сказали первое слово. Оля всем сердцем любила этот дом: свой настоящий дом, свою любимый город, это место, которому принадлежало ее сердце. Жалко, что родители разведены. Это вообще-то немного глупо.

Она едва добралась до подъезда, дотащив тяжелые пакеты в руках, как услышала, что чей-то мужской голос зовет какую-то Лизу. Она обернулась инстинктивно, так как в детстве ее часто путали с родной сестрой, называя разными именами: в том числе и Лизой.