— Был бы таким принципиальным, не приводил в дом отца шлюху, снятую на один вечер, пришел бы со своей девушкой. Ах да… Девушки-то у тебя нет и быть не может! Потому что ты… трахарь бессердечный и бессовестный! А при более близком общении оказывается, что ты не только трахарь, но еще душнила двуличная! Твои принципы ничего не стоят, если ты так нагло лжешь! — говорю, вытирая слезы, струящиеся по лицу.

— Все сказала? Может быть, теперь ты поинтересуешься, что нужно мне от тебя? Чтобы ты загладила свою вину.

Ах, еще и это… Совести у него нет!

Самоубилась в зародыше, решила не иметь дела с таким, как он!

— Что ты от меня хочешь? Что еще тебе от меня надо?! — спрашиваю с вызовом.

Марсель молчит. Он долго-долго смотрит прямиком на меня, но сквозь, словно не видит, испытывает мое терпение.

Его ответ — простой, но убийственный.

— Ничего.

В голове звенит.

Мысли путаются. Мне кажется, я ослышалась.

Переспрашиваю.

— Ничего?! Что? Как это - НИЧЕГО!

— Мне от тебя ничего не надо. Я лишь хотел увидеть тебя в момент тотальной растерянности и полного унижения. Я это увидел. Все.

— Все?!

Честно говоря, я растеряна.

Я удивлена. Поражена… Сбита с толку!

Я подумала, что Марсель взамен потребует океан безотказного секса.

Кажется, мои мысли написаны на лице, потому что наглец заявляет с легкой улыбкой превосходства.

— На секс с тобой все перегорело. Ты для меня — на полшестого, Ленка. Свободна! — чеканит. — Можешь идти.

Он меня просто унизил. Воровкой выставил… Лишил честного имени и прогнал, как блохастую и надоевшую псину, пинком под зад!

Я неловко перебрасываю ремешок сумочки через плечо.

Мышцы измученно ноют. Суставы разгибаются с хрустом. Во всем теле — страшная, адская болезненная ломка!

Поднимаюсь, как сломанная шарнирная кукла. Даже голову держать высоко нет сил.

Устремив подбородок вниз, я бреду зализывать раны и выдумывать способ, как провалиться сквозь землю так, чтобы не нашли коллекторы.

Внезапно Марсель хватает меня за запястье и задерживает.

— Стой.

— Что еще?

— Марго сказала, что я — твой первый и последний клиент. Действительно, первый? — спрашивает с неожиданным интересом.

Марсель изгибает бровь, осматривая меня с ног до головы, как-то по-новому, даже заостряет взгляд на заплаканных глазах.

Пожалуй, впервые за все время нашей повторной встречи он так долго смотрит мне в глаза, силясь понять.

Или просто мне так хочется верить!

Что за долбоебически стойкий и неуместный оптимизм видеть хорошее всегда.

Везде. Всюду. Даже в самой черной дыре…

Привычка врожденная — даже, если не вижу позитив, то способна выдумывать его на ходу, с лету.

Мой тотемный герой, мое внутреннее “я” — это наверное, женская версия барона Мюнхгаузена — баронесса.

Я бы вытащила себя за волосы из болота… Жаль только, что исключительно в своем воображении это может произойти.

Заставляю себя не тешить себя напрасной надеждой. Во взглядах Марселя нет ничего такого, чего нет во взглядах других.

Но, если это действительно так, то почему весь мир сейчас замедляется и плавно отъезжает на задний фон?

— Отвечай. Я — твой первый клиент? — повторяет свой вопрос Марсель.

Я и так раздавлена им морально. Огребла за собственную инициативу.

Не зря говорят, что инициатива всегда имеет инициатора!

Унизила красавчика, лови ответку. Прилетела прямиком в лицо с залихватским свистом.

Распишитесь в получении, Елена Анатольевна!

Марсель ждет моего ответа, а я просто не могу дать ему шанс позлословить за мой счет и пировать свою победу еще немного.

— Ну? — говорит он. — Шатохина, мать твою, не тупи. Поиграли, и хватит! Говори, как есть! — требует.

— Зачем?