Так удивительно, что проведя вместе несколько дней, я научилась понимать его эмоции по едва заметным жестам. Когда он напряжен и думает о сложном, его взгляд застывает, он моргает медленнее, как будто полностью погружается в проблемный вопрос, а все остальное работает на автопилоте.

— Тебя что-то тревожит?

— Меня?

Марсель аккуратно ставит чашку на блюдце, опускает их на стол. Он сверяется с часами.

— Есть такое дело. Я переживаю немного, что мы на рейс не успеем.

От неожиданности проглатываю слишком большой кусок тоста, который немного царапает горло, прокашливаюсь.

— Какой рейс?

— Наш рейс. Отдохнуть захотелось от столицы. Ты со мной? — предлагает буднично.

— Ааа… Ооо… Куда? Как…

— Это не Париж и не Милан. Всего лишь Сочи. Можешь отказаться, если не хочешь… Я же хочу мини-отпуск, — делает паузу. — Охотно провел бы его с тобой.

— Да! — киваю энергично. — Стоп! У меня с собой нет купальника! Надо заехать на квартиру.

— Там купим. Времени в обрез. Доедай и собирайся, я уже вызвал такси.

* * *

Я много раз бывала в аэропортах, мне доводилось летать. Я не боюсь полетов, но сейчас чувствую легкий мандраж перед неизвестностью. У меня с собой только небольшая сумочка через плечо, у Марселя — рюкзак, один на двоих. Там наши вещи, которых катастрофически мало.

Я не испытываю сложностей со спонтанными сборами, всегда была скорой на подъем, путешествовала с небольшим багажом… Но впервые я под руку направляюсь в отпуск с мужчиной мечты.

От этого сердце стучит во всей грудной клетке — разом. Буквально всюду! Даже на кончиках пальцах тревожно постукивает…

Я постоянно оглядываюсь.

— Беспокоишься?

Комок к горлу подкатывает.

— Знаешь, я только сейчас вспомнила, что мне нельзя уезжать из города. Те люди, которым я возмещаю долги так сказали.

Марсель едва заметно качает головой.

— Это уже не актуально. Им позвонили еще вчера и назначили встречу на сегодняшнее утро. Лететь нам совсем не долго. Думаю, когда приземлимся, ты получишь вежливое уведомление на голосовую почту, что с тобой было крайне приятно иметь дело и поблагодарят за сотрудничество.

Ступор.

Эмоции в узел.

Моргаю-моргаю…

Не понимаю. Надежда закрадывается в уголок сердца, покусывает его.

Неужели?

Нет! Невозможно…

Однако спокойный, уверенный взгляд Марселя утверждает обратное.

Господи! Он не шутит… Это реально!

Мне хочется его обнять. Я хочу поцеловать эти губы и скулы, делаю движение вперед и замираю.

— В чем дело, Шатохина? — спрашивает Марсель. — Передумала меня целовать? Целуй…

— Ты постоянно меня Шатохиной называешь. В то время как я Тетерина.

— По какой-то бумажке.

— Ааа… Ты, как и твой отец, признаешь лишь те браки, что заключаются на небесах? — уточняю с улыбкой.

Марсель опускает ресницы, выражения глаз не разобрать. напряжение сковывает его тело и отпускает мгновенно.

— Для меня ты всегда будешь заводной и взбалмошной Шатохиной.

Звучит, как фраза из последних титров сентиментального фильма без хэппи-энда. На миг грусть задевает меня изнутри, но разлиться чернильной кляксой ей не удается.

Марсель прижимает меня к себе теснее. Плохие ощущения тают в его крепких объятиях.

— Думаю… Найдется ли там хоть один приличный сеновал? Или придется арендовать тюк сена?

— Пошляк! У кого что болит.

— У меня просто стоит. До болезненной, каменной рези, — отпускает шепоток на мое ушко.

Ох, как трудно придется в полете…

* * *

В самолете я внимательно слушаю стюардессу. Марсель сидит в расслабленной позе, его глаза прикрыты, но мое пристальное внимание он замечает со словами:

— Только не говори, что ты тоже хочешь быть стюардессой?

— Честно? Хотела! Я, конечно, много чего хотела, мечтала о разном. Но да, я хотела стать стюардессой. В одно время особенно…