Выбираю тебя - Элли Эверхарт

— Я не предлагаю заходить слишком далеко, но можем позволить себе нечто большее, чем поцелуи.

— Думаю, не стоит. Помнишь, что случилось в тот раз?

Я опускаю взгляд.

— О. Не волнуйся на этот счет. Я в порядке.

Он убирает с моего лица волосы.

— То, что случилось тогда в бассейне, испугало меня. Мне показалось, я сделал тебе больно или еще что. Ты стала кричать и бить меня.

— Я не кричала. — Или кричала? Не помню.

— Кричала, — мягко произносит он. — Ты сказала, что никогда не будешь такой, как я. Не знаю, что это значило, но я решил, что ты разозлилась из-за моих прикосновений.

Я не ты. Я никогда не буду такой, как ты. Именно эти слова я постоянно твержу себе.

— Я говорила не с тобой. И не о тебе. Я не хотела.

— Тогда с кем ты говорила?

— Не могу сказать.

— Тогда объясни, что случилось тем вечером. И почему это произошло во второй раз, когда я застал тебя у себя в комнате. Ты так распсиховалась, когда я пошутил, что ты не выключила телевизор.

Неожиданно на глаза у меня наворачиваются слезы, и, несмотря на все мои усилия, сдержать их не получается. Мое горло сжимается, а грудь наливается свинцом. Я слезаю с Гаррета и устраиваюсь на пуфике рядом.

— Не хочу поднимать эту тему. Этого больше не повториться. — По моей щеке сказывается несколько слезинок, и я не успеваю смахнуть их.

Гаррет замечает, что я плачу.

— Черт! — Он быстро заключает меня в объятия и прижимает к груди. — Джейд, мне жаль. Я не хотел, чтобы ты плакала из-за меня. Мне просто хотелось понять.

Слезы текут все быстрее, как бы сильно я не старалась сдержать их, и, чтобы скрыть их от Гаррета, я зарываюсь лицом в его рубашку.

— Джейд, поговори со мной.

Я не могу. Если заговорю, то голос надломится или начнет дрожать, и тогда Гаррет поймет, что я не могу контролировать плач. А парни ненавидят, когда при них плачут. Я сама ненавижу плакать, и меня жутко бесит то, что я сейчас плачу. Проходит несколько минут, и рыдания наконец прекращаются.

— Ты в порядке? — Он бережно приподнимает мое лицо за подбородок, и я замечаю, что его рубашка промокла из-за моих слез.

— Да. Все нормально. — Я сажусь и вытираю лицо. — Извини, что испортила твою рубашку.

— Мне плевать на нее. И ты не в порядке. Теперь расскажи, в чем дело.

— Ни в чем. — Моя грусть превращается в ярость, когда до меня доходит, что я слишком сильно ему доверилась. — Забудь.

— Мы друзья, Джейд, и мне не нравится видеть тебя в таком состоянии.

— В каком? В плачущем? Мне что, поплакать нельзя?

— Здесь есть нечто большее. Ты что-то недоговариваешь. Просто поговори со мной. Может, я смогу помочь.

— Ты не сможешь помочь мне, Гаррет. Я должна справиться с этим в одиночку. — У меня вырывается всхлип, когда я произношу последнее слово. Одиночка. Самое подходящее описание того, кем я себя ощущаю, потому что не могу ни с кем этим поделиться. И я так устала чувствовать одиночество.

Он снова привлекает мою голову себе на грудь, затем берет покрывало, лежащее рядом с пуфиком, и укрывает нас.

Мы сидим в тишине. И я спрашиваю себя, почему должна разбираться с этим самостоятельно. Почему не могу просто поговорить об этом с Гарретом. Если уж выбирать того, с кем поделиться этим, то только его.

— Это была моя мать, — еле слышно выдыхаю я.

— Что? — Он смахивает локон с моего лица. — Ты что-то сказала?

— Моя мама, — повторяю я громче. — Я говорила о моей маме.

Наступает неловкая тишина. Уверена, он считает меня сумасшедшей. Зря я ему сказала.

— Разве твоя мама не умерла? — осторожно спрашивает он.

— Да, но иногда я все еще слышу ее.

— Ты имеешь в виду, у себя в голове, — уточняет он.

— Ага. — Теперь он точно считает, что я ненормальная. — Все началось после ее смерти.

— Иногда я тоже слышу, как мама со мной разговаривает. Это словно память о ней.