Не осуждайте нас - fuckingartist (2014)

— А эти коробки? — я показала на несколько боксов со странным пенопластовым наполнителем, напоминавшем зефир, который кидают в горячее какао, — что в них?

— В них хранился и перевозился реквизит для съемок.

— Что за реквизит?

Я провела пальцами рук по штативу и одному из осветительных приборов. Тело пробило приятное тепло, словно от прикосновения к своей мечте. «Как маленький электрический ток».

— Золотые орлы. Статуэтки золотых орлов, — я с удивлением обернулась на Жака и увидела, что на лице того пусть и едва заметно, но все же проскользнула улыбка.

— Зачем? — не сдерживая улыбки, спросила я.

— Это была съемка для журнала. Девушки в белых платьях, на белом фоне, с золотыми орлами в руках.

Я засмеялась, только представив себе эту работу. Часть его мира. То чем он занимался в этом городе. Оно так отличалось. Там за сотни километров отсюда все это представлялось мне совершенно другим, он представлялся мне совершенно другим. А здесь… В этой комнате, объятой ярким дневным светом, все казалось счастливым и светлым. Будто оно никогда не кончится.

Я услышала шаги сзади меня. Стоило мне обернуться, как перед глазами возникло его лицо. Мы стояли так близко друг другу. Я могла разглядеть каждую деталь его лица, могла почувствовать тепло его кожи. Нас разделяли десять сантиметров, и при дыхании края нашей одежды соприкасались, будто тянулись друг к другу.

Наши лица сближались. Еще секунда и я покорно закрыла бы свои глаза, отдаваясь моменту целиком, без остатка. Но что-то одернуло меня.

Я с улыбкой отстранилась от Жака, нежно касаясь его груди своей рукой. Мой взгляд упал на тот самый наполнитель в коробках. Недолго думая, я отбежала от мужчины и, схватив горсть пенопластовых шариков, кинула их в него.

Надо было видеть его ошарашенное лицо и эти белые штуки, застрявшие в его волосах и рубашке.

— Вот как? — доставая их из волос, с улыбкой спросил меня Жак.

— Ага, — я кивнула и кинула в него еще.

Мужчина смирил меня недобрым взглядом и спокойно подойдя к такой же коробке достал оттуда горсть побольше моей.

— Нет-нет-нет, — я начала махать руками, но в меня так же полетела горсть пенопласта.

Я атаковала его в ответ, а потом снова он меня. Как-то так вышло, что следующие двадцать минут мы были словно дети, оказавшиеся в магазине игрушек, где никого нет. Мы громко смеялись, и наши голоса повсюду отдавались эхом.

Я пряталась за деревянным столбами от его атак и показывала язык, каждый раз, когда Жаку не удавалось попасть в цель. Славные минуты. Беззаботные и такие тихие. Сейчас уже конечно сложно вспомнить какие-то детали и фразы, что я бросала ему между делом. Но это чувство легкости и непосредственности в груди — его невозможно забыть.

— Сдаешься? — выгнув бровь, спросил он.

Я не могла остановиться от смеха, пока Жак нависал надо мной, всем телом прибив меня к земле, к белому полотну, расстеленному здесь для фотосъемки.

— Слезь с меня, мы же испортим фон, — пытаясь отдышаться от смеха, говорила я, — и я не сдамся.

Молчание, тишина между нами. Я осознала, в какой позе мы находимся, и улыбка сползла с моего лица. Остались только взгляды. Два взгляда, полных нежности, устремленных друг на друга.

На его лице появилась печальная ухмылка, и он отпустил мои запястья, чтобы пальцами рук коснуться кожи моего лица. Я вздрогнула от его прикосновений, которые смущали и заставляли удовлетворенно прикрыть глаза.

— Где он тебя касался? — почти шепотом спросил Жак.

— Кто? — я новь открыла глаза и посмотрела на него. Он больше не улыбался, он смотрел на мое лицо, и казалось, ему было трудно говорить.

— Тот парень.

— Жак, я…