Не осуждайте нас - fuckingartist (2014)

— Просто избавь меня от страданий, дай мне какой-нибудь пример, я его решу и мы закончим. Ну же, давай? — я состроила «щенячьи» глазки, уповая на его сострадание и сдавшись он тяжело вздохнул.

— Ладно, реши первый номер.

Задачник плюхнулся на стол перед моим лицом, а Макс устало откинулся на спинку стула и стал чем-то там шибуршать.

Шли минуты, я безнадёжно ломала голову над последним действием, вспоминая какую-то там формулу, но стесняясь спросить в полной уверенности, что кто-кто, а Макс уж мне ее раз сто говорил.

— Софи. — Тихо послышалось со стороны моего учителя.

— Сейчас-сейчас, я почти.

— Софи, я не об этом.

Я обеспокоенно оторвалась от учебников и повернув голову на Макса, увидела его смотрящим на дисплей моего фотоаппарата.

— Что там? — спросила я.

Он ничего не ответил просто молча протянул мне фотоаппарат, где виднелась фотография человека. Жака.

Мне кажется, в тот момент мое сердце пропустило один удар. По фотографии было видно, что сделано она в стенах дома. Босой взрослый мужчина с расстегнутыми верхними пуговицами и отрешенным взглядом. Он все понял, в ту же минуту.

— Это он? Тот человек, который живет в том доме, так?

— Это не твое дело. — Я буквально вырвала свой фотоаппарат из его рук, и отвернулась к тетради.

— Софи, да он старше меня лет на пять!

— Тебя это не касается.

— Ты думаешь?

— Да.

— А твоих родителей?

Он смотрел мне в глаза. В тот момент он казался мне злейшим врагом. Предателем. Сначала подбивался в друзья, вводил между нами панибратские отношения, а теперь грозится донести моим родителям детали моей личной жизни.

— Ну ты и козел… — слетело с моих губ.

— Я беспокоюсь о тебе.

— У тебя нет такого права. — Мой голос был холодным. — Ты мне не мать и не отец, не брат и не дядя, ты мне — никто. Учитель, который со всеми пытается быть милым. Не тебе меня судить, лицемер.

Я пожалею об этих словах, но потом. В тот момент я была зла. Все, что было связано с Жаком, выражало во мне самые сильные эмоции. От тепла, разливающегося по всему телу, до жгучей ненависти к любому, кто скажет о нем то, что мне не нравится.

— Ты такая наивная. Думаешь, он тебя любит?

— Нет, не думаю. Я знаю, что он меня не любит. Думаешь, для того, чтобы целоваться и обниматься с человеком, обязательно нужна любовь? Да кто из нас наивный?

— Ты слепа. Не видишь очевидных вещей.

— А ты глухой. Не слышишь, когда тебе говорят в сотый раз.

Еще с минуту мы пронзали друг-друга взглядом, не смея отводить глаза. Потом Макс тяжело вздохнул и, встав со стула, начал собирать свои пособия и учебники в черную кожаную сумку.

— Хорошо, я ничего не скажу твоим родителям до тех пор, пока ситуация не покажется мне слишком опасной.

«Ты с ума сошел?» — подумала я. Мне было отвратительно мерзко от его слов. Да в школе за партой опасней сидеть, чем проводить время с Жаком.

— Доброй ночи, Софи.

С беспристрастным выражением лица он покинул комнату оставив мне какую-то оглушающую пустоту. Ненавидела я такое. Ненавидела, когда меня намеренно доводили до состоянии придорожной лужи, а потом оставляли в одиночестве.

Я чувствовала себя разбитой. В руках вяло лежал фотоаппарат, где виднелась все та же фотография. На столе валялись ручки, карандаши и мятая зеленая тетрадь, светильник еле-еле освещал комнату желтоватым светом, от которого в тот момент мне было совсем тошно.

Я, сама не зная почему, бросилась к своему мобильному телефону и со скоростью свету нашла в контактах «его» номер. Восемь цифр. Эти восемь цифр, что я так и не удосужилась выучить наизусть. Просто мы никогда не звонили друг другу, и в этом не было нужды. Да и сейчас тоже… Что я скажу ему? Начну жаловаться? Плакать в телефон? Просить, чтобы он забрал меня отсюда? Как глупо это бы было.