Друг старшего брата - Аира (2017)

Но его отстраненность удручала. Не понимаю… только что так целовал меня, что в голове шумело, а теперь изображает полное безразличие. Разозлился из-за Сашки… Тогда почему спокойный такой? На Серегиной даче вон даже драться полез с Егором, а сейчас… Я, конечно, не хочу, чтобы он дрался со мной, но почему он молчит?! Почему не скажет: "Бросай Сашку. Ты должна встречаться со мной!"?

— Наливай, — кивнул парень, складывая очищенный картофель в кастрюлю.

Чай пили в тоскливом молчании.

Безумно хотелось как-то разрядить обстановку, но я трусливо поджала хвост и боялась лишний раз открыть рот — вдруг сейчас ляпну какую-нибудь глупость… о любви, например, а Тон сидит и жалеет, что вообще со мной связался… с кикиморой такой.

Блин! Я ж до расчески так и не добралась!

Я поспешно допила чай и выскочила из-за стола.

На этот раз ванная точно была свободна — я шмыгнула к зеркалу и замерла, разглядывая темные круги под лихорадочно блестящими глазами, бледные щеки и да, кошмарный колтун на голове. А-аа, кикимора болотная — красавица народная, сижу мечтаю о вечном, а у самой гнездо воронье на голове. Вот как? Как они умудрились так сваляться и перепутаться? Удивительно, что Антон ничего не сказал по этому поводу.

Или ему попросту плевать?!

Я обиженно зарычала и дернула волосы расческой. Больно!

— Ты так без волос останешься, — спокойный вкрадчивый голос заставил меня испуганно вздрогнуть. — Пойдем, посмотрим телек, пока ужин готовится…

Антон мягко отобрал у меня расческу и вместе с ней отправился в большую комнату ни разу не оглянувшись — видимо, уверенный, что я последую за ним. И что мне оставалось? Просмотр новогодних фильмов и телепередач в компании Антона как раз входил в круг моих желаний, но парень вёл себя совсем для меня непонятно.

В комнату я за ним шла со смешанным чувством страха… и ожидания повторения всего того, что ранее случилось в спальне. При этом меня вполне ощутимо потряхивало, сердце колотилось где-то в горле, вызывая неприятное чувство тошноты.

Тон же казался абсолютно спокойным. Он усадил меня перед собой и принялся неторопливо расчесывать завихрения на моей голове, время от времени помогая себе руками, осторожно касаясь волос и кожи чуть шероховатыми пальцами, отчего у меня по позвоночнику каждый раз пробегал табун мурашек.

— Тебе нравится этот фильм? — хриплый голос Антона с огромным трудом пробился к моему сознанию. Но даже и после этого я долго не могла сообразить о чем он меня спрашивает. — Может переключим?

Он издевается? Думать ни о чем другом, кроме как о том, что вот сейчас Тону надоест играть в парикмахера, и он проведет обжигающе горячей ладонью по моей спине, скользнет под футболку и тесно прижмет к себе, чтобы жарко поцеловать, я не могла. А он спрашивает нравится ли мне фильм… Точно издевается! Но обернуться и посмотреть на парня, чтобы подтвердить мою уверенность мне не хватило духу. Я просто пожала плечами, надеясь, что Тон поймет — на фильм мне глубоко фиолетово.

— Значит, переключим, — подытожил Севкин друг.

Он оторвался от моих волос, вызвав невероятный внутренний протест в моем организме и принялся щелкать пультом, в конце концов, остановив свой выбор на музыкальном канале. После чего его руки вернулись туда, где и должны были быть — к моим волосам. Боже, мне хотелось прижаться к нему всем телом!

Но обниматься Тон не собирался. Без каких-либо усилий, которые, как мне кажется, должен был бы прилагать неискушенный в плане женских причесок мужчина, Антон заплетал мне косичку. В груди недовольно заворочалась ревность — где это он так нашустрился косы плести?

— Хочешь, я научу тебя играть на гитаре?

— Меня Сашка научил, — машинально ответила я, мигом вспомнив, как Филатов ругался на мою музыкальную несостоятельность.

И вдруг стало холодно. Правда. Мне даже подумалось, что распахнулась форточка, спрятанная за ёлкой, и именно оттуда так неприятно несет ознобом.