Друг старшего брата - Аира (2017)

— Так вы поэтому поругались? — мгновенно расслабился этот нехороший человек, скрывающий важную информацию от родной кровинушки. — Ничего — скоро помиритесь, — и тут же поспешил перевести тему в другое русло — почуял, что палёным пахнет: — Заканчивай наводить марафет и завтракать пошли.

Фу-фу-фу…

— Я опаздываю.

— Еще ж рано.

— Проштрафилась на прошлой паре, — вздохнула я. — Надо сегодня пораньше заявиться, дабы продемонстрировать рвение к знаниям и любовь к предмету.

Сева смерил меня испытывающим взглядом — казалось, еще чуть-чуть и он меня раскусит.

— Ну, смотри сама, — сказал он, наконец, и удалился на кухню, откуда тут же послышалась витиеватая брань — похоже, пока он здесь ошивался, очередная партия оладушек подгорела.

— Вселенская мстя, — уверенная в своей правоте произнесла я. И поскакала в туалет — у подгорелых оладушек запах оказался еще более сильный и отвратительный…

Небо осенью дышало. В сумраке луна дрожала. Деревья смущали своими оголенными телесами, бесстыдно сбросив остатки своих уже не таких ярких и красочных одеяний под ноги спешащим, пока еще малочисленным прохожим.

Я никуда не торопилась. Просто не верила, что факт моего досрочного появления в аудитории мне хоть как-то поможет оправдаться перед Павлом Андреевичем и спасет от позора. Да и сама аудитория еще, небось, закрыта — торчать под дверью не самое мое любимое развлечение. Так что я брела себе потихоньку, размышляя о бренности бытия, обещанных по тв морозах под минус 25 и замерзших лужах, которые нет-нет, да и встречались где-нибудь под снегом. В такое холодное темное утро хотелось прижаться к кому-нибудь теплому и родному, еще лучше забраться на колени, прислонившись плечом к крепкой груди… и пить зеленый чай со вкусом клубники и ароматом белого персика… и грейпфрут.

Я даже притормозила от того как сильно мне захотелось ощутить во рту горечь грейпфрута, а на талии руки Егора. И если с первым всё было более-менее разрешимо (впереди как раз маячил круглосуточный магазинчик — коли уж грейпфрутов в нем не обнаружится, то я, пожалуй, согласна и просто на грейпфрутовый сок), то со вторым возникали сложности. Егор действительно звонил мне вчера, и сегодня успел уже, но трубку мне брать было страшновато — не готова я была к разговору с ним, при этом знала, что делать вид будто ничего не случилось у меня не получится. Но сейчас нестерпимо хотелось услышать его голос и получить положенную дозу обнимашек. Стало жаль себя до слез и я судорожно вздохнула, пытаясь убедить себя, что это шалят гормоны — надо узнать какое успокоительное можно беременным, наверное, оно не раз мне еще пригодится.

— Всё будет хорошо, — не слишком убедительно пообещала я себе и направилась к магазину.

Мне повезло — желанный фрукт в магазине нашелся, и я на радостях купила сразу три штуки. Один тут же умяла, с трудом справившись с жесткой шкуркой, и чувствуя некоторую удовлетворенность, поспешила к универу — странным образом оказалось, что время уже поджимает.

Летела почти не глядя по сторонам, потому раздавшееся суховатое 'Привет' стало для меня неожиданностью. Запнулась и, если бы Егор не успел подхватить меня, наверняка некрасиво растянулась бы на припорошенном снегом асфальте.

От места где парень сжал мою руку растекалось тепло — даже сквозь плотную ткань зимнего пальто я ощущала его.

— Спешишь? — он убедился, что я твердо стою на ногах и отпустил, спрятав руки в карманы.

Хотелось броситься ему на шею, прижаться плотнее, всем телом, сказать как я люблю его и скучала. Но Егор смотрел холодно, глаза казались красными, словно он этой ночью и не спал вовсе и в этом, вероятно, была моя вина.

— Да, пара вот-вот начнется, — я опустила глаза, чувствуя, что к ним подкатывает жар. Пришлось быстро-быстро моргать, дабы уберечь окружающих от дополнительной сырости.

— Трубку не берешь.

Я лишь кивнула.