Друг старшего брата - Аира (2017)

— Я заботливый? — очень натурально удивился парень… так, что даже я засомневалась. — Думаешь мне делать больше нечего, кроме как уроки с тобой учить и из неприятностей вытаскивать? — Тон дотронулся до своего лица, провел пальцем по расеченной брови. — Да я с тобой, малолеткой, вожусь только потому, что ты Севкина сестра!

Слова хлёстко ударили по чувствам, из глаз брызнули предательские слёзы и сдерживать или прятать их уже не было сил

— Врёшь, — прошептала я без особой веры.

— Я просто хотел отплатить за то, что вы меня приютили…

— Я тебе нравлюсь — ты меня целовал только что! И не говори, что притворялся, — разъярилась я. Не мог он так целовать, если я ему совсем не нравлюсь. Не мог!

— Целовал. Ты довольно симпатичная малышка… Только не надо путать простое желание перепихнуться и любовь, ладно? Ты не готова… Ну и с Севкой я отношения портить не хочу… И не надо одеваться, как шлюха — смотреть тошно. Макияж твой вообще — страх.

— Ты… придурок.

— Вот, а только что про любовь говорила, — криво усмехнулся Антон.

— Любовь зла, полюбишь и козла.

Антон устало вздохнул, ладонями потер лицо — всё это походило на то, что я его действительно достала.

— Иди в машину, Лен. Домой тебя отвезу.

— К Насте, — надеюсь она уже дома.

— К Насте, так к Насте. И уважай себя — не бегай за парнями. Мы такие сволочи, что этого не ценим. Ладно?

— Пошел ты.

Забралась в машину, от души хлопнув дверцей и уже привычно уставилась в окно, пытаясь успокоиться. "Это не конец света, это не конец света", — повторяла мысленно. Но, блин, я такая плакса. Или за годы воздержания у меня скопилось столько слез, что им неприменно нужно было дать выход теперь.

Антона не было минут 10. Но когда липкий страх уже пересилил обиду и я собиралась выйти из машины чтобы поискать его, он вдруг объявился с мокрой головой и грязными ботинками — не трудно было догадаться где он пропадал.

И наверное, я всё-таки надеялась на вторую порцию разговора. Но Антон всю дорогу молчал. Я тоже.

Хорошо, что Настя меня уже ждала и даже выбежала из подъезда, заметив Антохину машину. Было обидно и больно, и сейчас мне как раз очень не хватало надежного плеча и жилетки, чтобы в нее поплакаться. Собственно этим я полночи и занималась — с трудом смыв боевую раскраску и натянув теплую фланелевую пижамку, заранее принесенную к Насте домой, свернулась калачиком на кровати подруги и жаловалась ей на Антона и свою несчастную жизнь, а потом еще некрасиво ревела крокодильими слезами, не в силах остановиться — было до невозможности жаль себя.

Подружка мужественно терпела, предлагая мне то чай с плюшками, то кофе с ликером. Но в конце концов, и у нее терпение лопнуло.

— Ну, хватит — не реви! Что ты ревешь?

— Мне плохо, — ныла я. — У меня даже тело ломит…

— Слушай… Может он тебя на наркоту подсадил, а? У тебя ломка? Что-то с тобой вообще не а-лё…

— Сама ты не а-лё, — обидилась я, подозревая, что до кучи я еще и банально простыла.

— А, помнишь, тебе бабушка в детстве нагадала, что мужа твоего Егором звать будут, — помолчав, вдруг выдала Настасья. Вспомнила называется… — Значит, Антон этот так…

— Как это "так"? — возмутилась я, судорожно втягивая воздух ртом. — Настя, ну о чем ты? Мало ли, что мне нагадали! Бабушка сама потом сказала, что глупости все это! И я сама в ерунду эту не верю. Я Антона люблю.

— Ну, мне ж вот твоя бабушка не ошиблась — Серегу нагадала и вот он — Китов, — задумчиво произнесла подружка, разглядывая мою распластанную тушку.

— Но замуж же ты за него еще не вышла. И вообще, Серега — не такое уж и редкое имя, — хнык-хнык. Кажется, я уже на столько устала, что даже реветь мне было тяжело и лень.

Подруга же, почувствовав, что я сдаюсь, наоборот, приободрилась.