— Значит так, Вера. Если ты не перестанешь шарахаться от имени нашего инвестора, то я доложу начальству. Всё понятно? И мой тебе совет, следующий раз без убедительных доказательств не бросайся обвинениями в сторону серьезных людей.

— Да.

— И запомни, пожалуйста, модный дом принадлежит нам, и никому мы его продавать не собираемся. Не переживай уж так.

Сконфуженно кивнув, Покровская вышла.

— Твоего нытья мне только не хватало! — мазнув взглядом по закрытой двери, обронила дочка начальницы и вернулась к чтению отчёта.

Несмотря на летнее время, было заметно, что день подходил к концу. Сотрудники постепенно разъехались по домам, и в коридоре стало совсем тихо. В голову Хмелевской закралась вполне ожидаемая мысль — ночевать на работе.

Ехать домой Ёле не хотелось. Глубоко внутри возникло ощущение тупой ноющей боли при мысли, что мама больше никогда не будет встречать её и папу в их просторной светлой квартире. От чувства жгучей досады из груди девушки вырвался глухой рык и тут же сменился покаянным вздохом.

«Не ты ли, дорогая, поспособствовала этому? Одобрила союз собственной матери с малознакомым мужчиной? А что мне собственно оставалось делать, устроить истерику? И? Было бы то же самое, только прибавились бы плохие отношения с почти готовым отчимом, и я лишилась бы новых перспектив на работе. Так что всё ты правильно сделала, Ёлка!» — придя к верному заключению, пасмурные тучи в голове мгновенно растаяли под лучами железной логики.

Хмелевская выгнула спину, устало потянулась, сидя в офисном кресле. Нет, какие бы обстоятельства не складывались, не надо смешивать работу и дом.

Поработала, будь добра домой, чтобы завтра свежим ветром впорхнуть в стены модного дома «Венера и Юпитер». Девушка несколько минут потратила на сборы, попутно накидывая план на оставшийся вечер.

Это будет первый вечер самостоятельной жизни. Ой, нет! Второй. Первый ей устроил Матвей.

Ёла встряхнула головой, приводя мысли в порядок и прогоняя прочь размышления о несостоявшемся кавалере. Пусть себе гуляет с моделями, а нам и так не скучно! Вызвав такси, она пообещала себе в ближайшее время приобрести собственное транспортное средство, надоело кататься в разных машинах, с разными водителями.

Покинув такси, она остановилась на секундочку, чтобы просмотреть сообщения в телефоне. Поодаль хлопнула автомобильная дверца, а электронный писк осведомил о включении автосигнализации.

Фоном мелькнула мысль о жильце, который поздно вернулся домой, но он до сих пор не прошел мимо к подъезду, а шаги почему-то затихли за её спиной. Хмелевская интуитивно замерла и навострила уши. Однако всё же вздрогнула от неожиданно раздавшегося голоса:

— Девушка, вы так прекрасны! Вы похожи больше на маму или на папу?

В первую долю секунды напрашивался грубый ответ; во вторую долю секунды проснулась совесть и напомнила об имеющемся воспитании и весьма справедливо подметила, что мужчина ведет себя очень вежливо, обращаясь к молодой особе на «вы», значит, желательно ответить так же любезно; в третью долю секунды откликнулась память — а голос-то вроде бы знакомый! Неужели? Она медленно обернулась.

— На папу… Папа! — радостно вскрикнула Ёла и обезьянкой повисла на шее Владимира Владимировича Хмелевского.

Глава 23. Возвращение

Ёла первой переступила порог квартиры и с облегчением выдохнула, когда своими глазами убедилась, что мать заказала услуги клининговой компании после того, как забрала вещи.

Значит, у них с отцом не будет наглядного повода оплакивать прошлую жизнь. Цепким взглядом девушка заметила, что в прихожей не хватает некоторых вещей, но в целом изменения в квартире видны только тому, что в ней непосредственно проживает.

— Проходи, — Хмелевская распахнула перед родителем дверь.

Владимир Владимирович сделал широкий и уверенный шаг.