Поцелуй зимы - Анна Шейн (2021)

— Мне жаль, что я заставил тебя страдать, — его глаза заблестели тоской. Он говорил искренне. И оттого стало еще больнее, — мне жаль, что я лишил тебя выбора, что причинял тебе вред, что обижал и пугал тебя. И больше всего мне жаль… — он болезненно закашлялся, — больше всего мне жаль, что я разучился по-настоящему любить. Ведь если бы я умел… Ты бы никогда не оказалась здесь. Не при таких обстоятельствах и не на таких условиях.

Она прикусила нижнюю губу так сильно, что во рту почувствовался вкус свежей крови.

— Что-то должно быть… Должен быть какой-то выход… — зашептала леди Догейн, мягко, с сожалением проводя пальцами по длинным волосам Хозяина.

— Осталось совсем немного, — его голос вдруг сделался громче.

Катрина вздрогнула, но тут поняла, что просто утихла метель. Что перестал выть и свистеть ветер.

А снег продолжал валить. И стало безумно тихо, как всегда бывает спокойным зимним днем.

— Скоро Сердце Зимы потухнет. И ты сможешь уйти отсюда, Катрина.

Гретта застонала, перевернулась набок. Из свежей раны по массивному телу стекали ручейки черной крови.

Леди Догейн смогла увидеть Сердце. Впервые.

Крупный камень тускло-синего цвета был словно бы впаян в грудь ужасного чудовища. Не верилось, что внутри него кроется душа фейри, не верилось, что оно обладало такой огромной силой, которая несколько веков служила ведьмам и поддерживала жизнь пленницам Хозяина, и которая только сейчас начала иссякать.

В груди екнуло. Катрина вспомнила рассказ о предательстве Гретты. О том, каким образом она заполучила камень.

— Хозяин… — леди Догейн шепнула, — ты говорил, что сам отдал Гретте камень. Что это был знак твоей любви. Но что это за подарок любимой женщине, если он так опасен и превращает человека в… — она не смогла найти подходящее слово, чтобы описать монстра.

Он тяжело вздохнул. Застыл, наморщился, будто бы собирая последние силы. И, наконец, ответил:

— Сердце не причинило бы ей вред. Ведь я любил ее. Но когда она предала, когда решила изъять магию из камня силой, я стал ее ненавидеть. И сердце тоже. Она опустошала его, а оно — выжигало ее душу. Мы с Греттой уничтожили друг друга…

— Хозяин, — Катрина замерла, пронзенная идеей. Она уставилась на него чутко, уложила ладонь на щеку, заставляя его раскрыть потяжелевшие веки и устремить все внимание на нее и на ее слова, — скажи мне. Только ответь правдиво. Ты говорил, что относишься ко мне не так, как к остальным. Что я другая. Это правда?

Он сглотнул, не решаясь признаться, но вдруг ухмыльнулся саркастично и заявил:

— Мне уже нечего терять, так чего бояться? Так что да. Я отношусь к тебе иначе. Я не могу это объяснить. Я часто об этом думал, искал причины… Но, знаешь, Катрина… Катрина. Наверное, не должно быть объяснений и не должно быть особых причин, чтобы однажды позволить какому-то человеку захватить все твои мысли.

— Значит… Ты любишь меня?

Он оторопел от такой прямоты. Кажется, это даже отогнало сильную слабость… Но лишь на мгновение.

Искорки, вспыхнувшие в его глазах, вновь померкли, взгляд стал мутным и рассеянным. Губы посинели, задрожали.

Фейри собрался с духом и ответил:

— Да.

Катрина напряжено расправила плечи. До чего же разрушительной оказалась любовь Хозяина для ее жизни. И она не была уверена, что отвечает ему взаимностью. Что вообще сможет ответить…

Но одно лишь то, что он способен любить, способен признавать свои ошибки, способен сожалеть, подталкивало ее дать фейри второй шанс.

Она отстранилась, медленно поднялась. Хозяин ухватил ее за подол платья и осмотрел испугано. Он умирал. И, кажется, боялся, что она оставит его в одиночестве.

— Значит, — однако Катрина не ушла. Склонилась над ним, решительно сжав пальцы в кулаки, — если я возьму Сердце Зимы — оно не выжжет мою душу?

— Что?.. — фейри уставился на нее недоуменно.