В старые времена на нижней части вставленного в дверь стекла было написано: «Просьба стучать», но Джина, заняв место секретаря, заметила, что из приемной все равно слышно, когда кто-то поднимается, и предложила надпись убрать. Старик, конечно, дверь не поменял, но Анджело первым делом изменил надпись на: «Стучать не обязательно». Надпись получилась длинная, нарушала симметрию и Старику не понравилась. Джина предложила ее совсем закрасить, но Анджело не позволил.

Когда дверь открылась, в приемную неуверенно заглянула женщина.

— Здравствуйте, — сказала Джина. — Входите.

Женщине было около сорока, в каштановых волосах уже просматривалась седина. Несмотря на приглашение, она все еще колебалась.

— Это детективное агентство? — спросила она.

— Да, — ответила Джина. — Чем можем помочь?

На лице женщины появилось такое выражение, будто она напомнила себе о том, что решение принято и отступать уже поздно. Она шагнула в приемную и аккуратно прикрыла дверь. Потом развернулась к Джине.

— А детектив на месте?

— У нас несколько детективов, — ответила Джина, — но сейчас все заняты вне офиса. Директора агентства зовут мистер Анджело Ланджи, я могу позвонить ему в машину, если у вас что-то срочное.

— Ох, не говорите мне про звонки в машину, — сказала женщина. По ее тону не было заметно, что дело ее срочное.

Джина сказала:

— Может быть, вы присядете и расскажете в общих чертах, что привело вас к нам?

— Вам? — удивилась женщина. На лице ее было написано: «Вам? Секретарше?»

— Да. Обещаю вам, что все, что вы мне расскажете, будет сохранено в строжайшей тайне. И хоть мистер Ланджи лично занимается каждым делом, я могу сказать, сможем ли мы вам помочь.

— Я поняла.

— Я не только выполняю обязанности секретаря, — сказала Джина. — Я жена мистера Ланджи.

2

Обед начался в 19:10. В семье Ланджи была традиция — каждый четверг подавать горячее карри, приготовленное Розеттой, сестрой Анджело, которая, занимаясь домашними обязанностями, иногда выступала в роли бухгалтера агентства. Четверг был семейным днем, и это означало, что Старик с Мамой тоже приедут и что дети, Давид и Мария, должны были так организовать свои школьные и прочие дела, чтобы иметь возможность присутствовать на встрече. Только Сал (Сальваторе, старший брат Анджело и художник) бывал здесь не каждый четверг, утро воскресенья и вторник. Но иногда он приезжал, и бывало, что привозил с собой одну из своих моделей, как он их называл. Ничего серьезного за этим не стояло.

Родители Джины сейчас жили в другом городе.

Этим вечером Анджело, сев за стол, жадно потер руки.

— Отлично, отлично, отлично! — сказал он.

— А почему нет спагетти? — спросил Старик. Но сказано это было по-доброму, и подобное от него слышали часто. Спагетти и паста готовились по воскресеньям.

— Извини, что не вернулся в офис, — сказал Анджело.

— Мы и без тебя справились, — отозвалась Джина.

— Знаешь того парня, Хардуика?

Они все знали того парня Хардуика, поскольку различные задания, связанные с делом, которое вели адвокаты Хардуика, составляли львиную долю всей работы агентства уже больше четырех недель.

— Ни с того ни с сего Хардуик решил, что все-таки помнит, где он был ночью восемнадцатого апреля.

Со всех сторон стола раздались вздохи.

— Если он настолько глуп, что собирается выехать на амнезии, — сказал Старик, — ему нужно быть достаточно умным, чтобы не забыть, что у него амнезия.

Все засмеялись.

— Так что сегодня заплыло в офис? — поинтересовался Анджело.

— Мы были очень даже заняты.

— Отлично, отлично, отлично, — опять произнес Анджело и потер руки.

Через секунду Давид передразнил отца гнусавым голоском:

— Отлично, отлично, отлично.

— Что себе позволяешь, умник хохлатый, — сказал Анджело и потрепал его по макушке.

Давид, смеясь, пригладил волосы.