Английский детектив. Лучшее - Артур Дойль, Гилберт Честертон, Фредерик Форсайт, Найо Марш, Роберт Барнард, Саймон Бретт, Майкл Гилберт, Антония Фрейзер, Патриция Мойес, Реджинальд Хилл, Пэлем Вудхауз, Дороти Сэйерс, Алан Милн, Лиза Коуди, Питер Ловси, Джиллиан Слово, Сесил Дей-Льюис, Джон Карр, Патриция Хайсмит, Франсис Файфилд, Джиллиан Линскотт, Агата Кристи, Лорд Дансени, Питер Робинсон, Джонатан Гэш, Марджери Аллингем, Кэтрин Эрд, Майкл Луин, Элизабет Феррарс, Ян Флеминг, Рут Ренделл, Энн Перри, Джон Брин (2012)

«Желаю приятно провести день, мистер Люк». Почти все разговоры заканчивались таким пожеланием, с кем бы он ни разговаривал: хоть с гостиничной телефонисткой, хоть с приветливым лифтером, хоть с важным консьержем, манерами напоминавшим настоящего джентльмена. Даже таксисты Нью-Йорка желали Сэмми приятного дня, хотя, видя их настороженные лица, он никак не мог ожидать от них подобного радушия.

Сэмми начинал ответ словами: «Спасибо, обязательно проведу его приятно», а потом добавлял с кривоватой улыбкой, стараясь выговаривать слова на американский манер: «Я обожаю Нью-Йорк».

— Зара, это самый гостеприимный город в мире! — прокричал он в трубку так громко, что его слова повторились коротким эхом.

— Тесс говорит, что на самом деле они тебе ничего не желают. — Гигантское расстояние превратило голос Зары в отдаленное тихое завывание. — Они это говорят неискренне.

— Тесс ошиблась насчет бандитов в иммиграционном отделе, так что вполне могла и с этим ошибиться. Тесс не владеет всей страной. Она унаследовала всего лишь небольшой ее кусочек.

— Дорогой, ты говоришь странные вещи, — заметила Зара. Когда она коснулась знакомой темы — заботы о Сэмми, — голос ее зазвучал тверже. — Ты как, в порядке? Я имею в виду, что ты там совсем один и…

— Я почти весь день провел на телевидении, — со смехом прервал ее Сэмми. — И был совсем один, если не считать ведущего и сорока миллионов зрителей. — Сэмми стал решать, стоит ли честно добавить, что не все передачи с его участием вышли в эфир и что иногда его аудитория составляла всего лишь полтора миллиона, как вдруг услышал полный упрека голос Зары:

— Ты не спрашиваешь про маму. — Именно неожиданная болезнь матери Зары, еще одного эмоционально зависимого от нее человека, стала причиной того, что поездка Зары в Нью-Йорк вместе с Сэмми отменилась в последнюю секунду.

Только после того, как Сэмми положил трубку, мягко поинтересовавшись здоровьем матери Зары и извинившись за грубое высказывание в адрес Тесс, он осознал, что Зара была совершенно права. Он действительно разговаривал как-то странно, и даже сам этому удивился. В Лондоне он никогда не осмелился бы сделать подобное замечание насчет Тесс. Осмелился? Сэмми взял себя в руки.

Заре, своей сильной и прекрасной Заре, он, разумеется, мог говорить что угодно. Она была его женой. Как семейная пара, они были очень близки, с чем соглашалось все их окружение. То, что у них не было детей (это решение они приняли еще в дни бедности да так с тех пор и не отменили его), лишь укрепляло их связь. Поскольку основой их брака было не сиюминутное неудержимое сексуальное влечение, а нечто более глубокое, более интимное (секс никогда не играл в нем главной роли, даже в самом начале), узы, соединяющие их, с годами только становились прочнее. Сэмми сомневался, что в Лондоне найдется пара с более искренними отношениями.

Все это было правдой, о которой приятно вспомнить. Вот только случилось так, что в последние годы Тесс сделалась постоянной центробежной силой в их жизни: мнение Тесс учитывалось при покупке одежды, при оформлении интерьера и особенно при выборе штор. Короче, полный отстой! (Выражение это Сэмми позаимствовал у Клоды.) Кроме того, баснословные деньги Тесс каким-то образом делали ее мнение весомее, что было довольно странно, учитывая то, что Зара презирала людей, разбогатевших не своим трудом.

«Ну, хорошо. Теперь и у меня есть деньги. Много. Я их заработал», — думал Сэмми, надевая новый светло-голубой пиджак, который Зара — да, Зара — заставила его купить. Он посмотрел на себя в одно из огромных зеркал в золоченых рамах, украшавших его номер в «Барраклоу», для чего ему пришлось отодвинуть в сторону большой букет — подарок от управляющего гостиницы (или от Клоды?). Вот он, Сэмми Люк — покоритель Нью-Йорка или, по крайней мере, американского телевидения. В следующий миг он рассмеялся над собственной нелепостью.