Мое безумие - Калья Рид (2021)

В течение следующих нескольких минут мать грузит меня рассказами обо всем в своей жизни. Если вы думаете, что за неделю мало что изменилось, то вы неправы. Только не у моей матери.

Она вечно перескакивает с одного события на другое.

Я ерзаю на стуле.

– Послушай, я хотела кое о чем с тобой поговорить.

– О чем?

– Просто хотела кое-что узнать о моем прошлом.

– Ну ладно… – медленно соглашается она.

– Какой была моя жизнь до Фэйрфакса?

На ее лице появляется ласковая улыбка. Она протягивает руку через стол и накрывает мои руки своими.

– Она была прекрасной. Абсолютно прекрасной.

Искренность в ее голосе невозможно подделать.

– У меня вчера был посетитель.

Ее плечи напрягаются. Спина становится прямой и жесткой, как шомпол.

– Кто?

– Синклер Монтгомери.

Его имя повисает в воздухе между нами. По ее взгляду видно: она знает, что мне известно про черный список. Но она молчит, не говоря ни слова в свое оправдание.

– У персонала есть список, кто может, а кто не может меня навещать?

– Да, но…

– Кто еще в этом списке? – перебиваю ее я.

Моя мать бледнеет.

– Не поняла?

– Кто еще в этом списке?

– Синклер и Рене.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сдержать злость.

– А почему ты мне ничего не сказала? Разве ты не должна была сказать мне, что существует такой список?

Она закрывает глаза и трет переносицу.

– Виктория, я просто пыталась тебе помочь.

– Как это могло мне помочь?

В ее глазах мелькает раздражение.

– Ты сказала, что ложишься в Фэйрфакс, чтобы отдохнуть и набраться сил, и я хотела убедиться, что ничто или никто не будет тебе мешать.

– Вообще-то, это решать мне.

– Я знаю, знаю. Извини. Я думала, что поступаю тебе во благо.

Судя по боли в ее глазах, похоже, что она говорит правду. Хочется верить, что она искренна со мной.

– Так. – Она улыбается. – О чем еще мы можем поговорить?

– Мы можем поговорить про Уэса.

– Зачем?

– Потому что я пытаюсь покинуть Фэйрфакс.

Ее лицо озаряет улыбка.

– Прекрасная новость, но при чем тут Уэс?

– При том, что мне никто не верит. Ты постоянно твердишь, что якобы хочешь, чтобы меня отпустили отсюда. И вот он, твой шанс помочь мне это сделать.

Она откидывается на спинку стула, как будто я только что попросила ее пожертвовать мне почку. Я вижу, как мысли стремительно вертятся в ее голове. Она хочет мне помочь. Это хорошо заметно. Но согласится ли она?

Это главный вопрос.

– Виктория, – медленно говорит она. – Не знаю, смогу ли я это сделать.

Я смотрю на Эвелин и нежно глажу ее волосики. Мое сердце трепещет, словно птица в клетке.

– Почему нет?

– Потому что он мертв.

Ну вот, как говорится, опять двадцать пять. С чего я взяла, что на этот раз все будет иначе? Я быстро моргаю, пытаясь сдержать слезы.

Я поднимаю голову и смотрю ей прямо в глаза.

– Неправда, – с жаром шепчу я.

– Правда. Его больше нет. Дорогая… – Мать кусает губы и смотрит на стол. – Я опознала его тело.

Она это говорит не впервые. Я не поверила ей тогда, не верю и сейчас.

– Неправда. Этого не было.

Ее рука тянется через стол к моей руке. Я дергаюсь и отодвигаюсь назад. Она громко вздыхает.

– Ты даже не слушаешь меня.

– Потому что ты мне лжешь. – Я наклоняюсь вперед. – Я все время вижу его.

– Давай остановимся и подумаем о том, что ты предлагаешь, хорошо?

– Ты о том, что я прошу твоей помощи?

Мать демонстративно меня игнорирует.

– Если я уступлю и скажу врачам, что Уэс жив, хотя он мертв, то тем самым подтолкну тебя к тому, что ты уверуешь в это.

Я стучу обеими ладонями по столу. Сидящая у меня на коленях Эвелин начинает хныкать.