Мое безумие - Калья Рид (2021)

– Я серьезно. Я всегда готова помочь. Что бы ни случилось.

Когда люди первыми предлагают вам помощь, я верю, что они делают это искренне. Но и наивно. Очень легко раздавать обещания, не зная всей ситуации, и еще проще убежать, когда дело будет совсем швах. Но по взгляду Рене я поняла, она действительно готова помочь.

– Спасибо, – с благодарностью прошептала я. Причем от всей души.

Как только мы вышли из коридора, Рене улыбнулась, как будто ничего не случилось.

– А вот и мы, – объявила она.

Синклер постучал по циферблату часов.

– Вы ведь понимаете, что пробыли там почти тридцать минут?

– Мы говорили.

Взгляд Синклера метнулся с его сестры на меня.

– О чем?

– Извини, неужели ты вырастил вагину, пока я была там, а я не знала об этом? Почему тебя волнует, о чем мы говорили?

Он поднял руки в знак капитуляции.

– Просто спрашиваю. Не нужно отрывать мне за это голову.

– Мне пора, – объявила я.

– Хорошо. Увидимся позже, – бодро ответила Рене.

Синклер пристально посмотрел на меня, как будто разглядывал в микроскоп.

– Увидимся позже, – сказал он, помолчав секунду.

Его слова не были банальной вежливостью. Нет, они прозвучали как обещание.

20

Июль 2014 года

Никто не должен звонить в дверь в восемь утра. Воспитанные люди так не делают. Это смертный грех.

Я перехватила халат пояском и поспешила вниз по лестнице.

– Иду. Иду.

Я быстро посмотрела в глазок. За дверью была моя мать.

Я щелкнула замком, впуская ее.

– Доброе утро. – Мать пролетела мимо меня, веселая, с горящим взглядом, как будто это была середина дня, а не раннее утро. В руках у нее была коробка с надписью «ВЕЩИ ВИКТОРИИ». Она балансировала на ней двумя стаканчиками кофе и бумажным пакетом.

Я не знала, с чего начать, поэтому взяла еду и кофе. Затем указала на коробку.

– Что это?

Мать бросила сумочку и коробку на столик у стены.

– Я тут наводила порядок на чердаке и нашла кое-что из твоих старых вещей. Я подумала, ты захочешь их увидеть.

Такого желания у меня не было, но я пожала плечами. Она глубоко вздохнула и выхватила у меня из рук стаканчик с кофе. Она все еще не объяснила, почему она здесь, и, похоже, не собиралась это сделать в ближайшее время.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, закрывая дверь.

– Просто хотела побыть со своей единственной дочерью.

– В восемь утра?

– С каких это пор совместный завтрак стал преступлением?

С этим утренним визитом явно было что-то не так. Я не знала, что и думать. Обычно мать обожала планировать все заранее. Никаких сюрпризов. Она применяла эту теорию ко всему.

Что-то тут не то.

Я поплелась за ней в кухню.

– Я заказала два стаканчика кофе без кофеина, но похоже, что они перепутали заказ. Была длинная очередь, и я не стала с ними ругаться.

– Ничего страшного. У меня есть сливки.

Я взяла две тарелки, а мать села на кухонный стол и достала из сумки два больших рогалика.

Кофе и углеводы. Боже милостивый, она здесь, чтобы сказать мне, что умирает и ей осталось жить три недели?

– У тебя все в порядке? – осторожно спросила я.

Мать сцепила пальцы и положила руки на столешницу.

– Разумеется. – Она помахала рукой, словно рассеивая мои слова, и посмотрела на французские двери. – Вечно я забываю, какой красивый у тебя сад.

– Ты пришла поговорить о нем? Хочешь обсудить мой сад?

Мать нахмурилась.

– Конечно, нет. – Она откусила небольшой кусок рогалика и вытерла руки салфеткой. – Как ты?

Она укоризненно посмотрела на меня. Тем самым взглядом, каким она смотрела на меня, когда я была подростком, когда знала, что я набедокурила, и хотела, чтобы я призналась.

Я сделала глоток кофе.

– Нормально, – медленно ответила я.

– В самом деле?

– Мама… что на самом деле происходит?