Не знаю, сколько я уже лежал, наблюдая, как моя жена увлеченно работает за мольбертом. Еще я любовался, следя за игрой солнца в ее волосах, придающего им оттенок красного. Я в очередной раз поражался ее дивной красоте. Она совершенно не замечала ни меня, ни творящегося вокруг нее, слишком поглощенная своим занятием - в отличие от меня, больше часа уже не спускавшего с нее взгляда. Когда у нее что-то не получалось, она смешно морщила носик, и на ее лбу появлялась складочка, а моменты особенной сосредоточенности слегка высовывала кончик языка, держа его между зубок. Именно сейчас мне хотелось впиться в ее губы глубоким поцелуем, и мне требовалась вся моя выдержка, чтобы не мешать ей. Смотря на ее бледные, оголенные ноги, которые ничуть не прикрывала надетая на ней рубашка, поверх ярко желтого купальника, я просто не мог связно думать, ревнуя ее даже к мольберту, над которым она склонилась. И вдруг меня посетила сумасшедшая идея, незамедлительно ставшей реальностью с помощью моего рвения . Я сгреб свою жену в охапку и потащил в воду: не обращая внимания на ее возгласы протеста, я ушел в глубину вместе с ней. Вынырнув на поверхность, она с минуту просто смотрела на меня, но как только я засмеялся над ее потрясением, принялась меня топить.

- Ты еще об этом пожалеешь, - повторяла она, погружая мою голову под воду.

Я поддавался, позволяя ей остыть таким образом, но вдруг мне в голову пришла мысль подшутить над ней, от которой я просто не мог отказаться. Набрав побольше воздуха, я дождался, когда она в очередной раз «утопит» меня, и не вынырнул. Я хорошо плавал и мог оставаться под водой довольно длительное время. И то, что на мне кроме плавок ничего не было, упрощало мне задачу.

- Брайан? - настороженно позвала Синди, стараясь отыскать меня, шаря руками по воде вокруг, - Это совершенно не смешно, Бейкер!

Ненавижу слышать из ее уст свою фамилию, теперь точно не выйду. Около минуты Синди молча стояла в воде, надеясь что я все же появлюсь, но так и не дождавшись, она явно начала волноваться.

- Ты меня пугаешь, перестань, Брайан!

Обхватив Синди за талию, я утащил ее под воду, нападая, наконец, на ее губы. Она тут же принялась вырываться, пытаясь всплыть. Мне все же пришлось ее отпустить - я уже отчаянно нуждался в воздухе. Вынырнув вместе с ней на поверхность, я наблюдал, как она хватает ртом воздух, кидая на меня взгляд, полный злобы. Но я только засмеялся - если я и любил что-то больше, чем ее румянец, так это именно вот такой ее взгляд. Она даже не представляет, как бывает горяча в такие моменты. Видя ее готовность разразиться обвинительной речью из-за моей выходки, я не дал ей на это время, сокращая то немногое расстояние разделяющее нас.

-Ты первая начала меня топить.

С этими словами я поцеловал ее, схватив за волосы на затылке, не давая ей возможности запротестовать, впрочем, она сопротивлялась совсем недолго, лишь до того момента, как мой язык коснулся ее губ – простонав, она ответила на поцелуй. Я больше не мог ждать. Найдя пуговицы на ее рубашке, я принялся их расстегивать, но они не желали меня слушаться, и я просто напросто разорвал ее на части, стягивая с нее этот ненужный влажный клочок ткани, не отрывая своих губ от важного занятия. Подхватив Синди на руки, я обвил ее ноги вокруг своей талии, вынося ее на сушу.

Как такое могло произойти: еще минуту назад я думала – сейчас взорвусь от злости, переполняющей меня, не говоря уже о том, что Брайан отвлек меня в самый неподходящий момент от картины, так еще и этот глупый розыгрыш в воде. На минуту я купилась на его неумную шутку. И мне это совсем не понравилось: это был совсем не тот страх, когда чувствуешь при попадании безразличного тебе человека в беду, а ужас иного свойства.