Стон, слишком громкий, на её взгляд, сорвался с губ девушки, повиснув в тишине комнаты. Тёмные ресницы Дайоны затрепетали, и огромные, от желания, глаза распахнулись. Тут, он понял, что, окончательно, пропал. Андреас попал в плен своей прекрасной жены. Плен, из которого не хотел освобождаться. Никогда.

— Я люблю тебя, Дайона, — признался он, вдруг, поняв, что, если не сделает этого, никогда не сможет простить себя. — Люблю больше собственной жизни. Люблю так, как не любил никого и никогда, — слова лились из его уст, а глаза, медленно, тонули в её прекрасных, полных слёз, очах. — Я знаю, что ты можешь мне не верить, но, — мужчина лёгкими, невесомыми движениями больших пальцев собирал мокрые ручейки, стекающие по её щекам, — клянусь, Дайона, я докажу тебе силу своей любви и всю искренность моих чувств. Ты не похожа ни на одну из тех, кого мне приходилось знать раньше. Я понимаю, что с тобой нельзя так, как с ними. Ты — другая... Единственная... Моя законная жена... Моя прекрасная Дайона...

* * *

Разговор с адвокатом, которого пригласил отец для оформления документов на развод, оказался куда сложнее, чем она могла себе представить. Диана чувствовала себя, словно выжатый лимон, когда, наконец, оказалась в своей комнате, вдали ото всех и, самое главное, от себя самой. Бумаги, где были необходимы, всего, две подписи, обжигали её руки адским пламенем.

Тяжело опустившись на край постели, она, невидящим взглядом, уставилась на чёрные буквы, которые, не переставая, прыгали перед глазами. Впервые за все эти дни она боялась. Диана не знала, как ей объяснить подобную реакцию, но и побороть её, никак, не могла.

Неожиданно, она поняла, что всего один росчерк авторучки поставит жирную точку в истории её любви. Одна-единственная подпись и она, больше никогда, не увидит своего Ставроса. Слёзы выступили на глазах девушки, страх пронзил сердце. Каждая клеточка её тела сопротивлялась этому решению. Она еще помнила тепло его рук и трепет от прикосновений мужа. Эти воспоминания, которые Диана, тщательно, берегли в глубине своей души, всплыли на поверхность и уже не хотели исчезать. Безумная, глупая, самая бредования из всех возможных, идея родилась в голове девушки, но отказаться от неё она, просто, не могла...

Глава 37

Диана, внимательно, оглядела свою комнату, которую занимала все те дни, пока жила в доме отца. Как ни странно, но за такой короткий промежуток, она стала для неё родной, словно девушка провела здесь не две недели, а всю свою жизнь...

Изменения, произошедшие в обстановке, не могли оставаться незамеченными. Больше не было прежнего уюта и маленьких, временами неприглядных, признаков заселённости комнаты. Красивые бледно-сиреневые стены больше не украшали маленькие фотографии, помещённые в изящные рамки. Диана купила их, когда гуляла с сестрой по большому афинскому рынку. Вещи девушки исчезли из шкафов и маленьких выдвижных ящиков, а на столешнице из белого дерева не осталось косметики и причудливых бутылочек со средствами для ухода за собой. Все это и другие мелочи, которые составляют часть жизни любой девушки, уже были, аккуратно, упакованы в неприглядный, тёмно-синий чемодан. Он лежал на кровати, придавив своей тяжестью изящнее покрывало цвета слоновой кости.

Молодая женщина присела на край постели и провела ладонью по её поверхности. Глаза Дианы задумчиво смотрели куда-то в пустоту. Ей казалось, что она стоит на пороге магического портала, который должен перенести её из этого волшебного греческого мира, полного приключений и счастья, в её прежнюю, серую и никому не нужную жизнь...