Гобелен - Фиона Макинтош (2015)

– Миссис Максвелл, пока Уилл не придет в сознание, любые прогнозы насчет травмы просто неуместны. Ваш сын пробуждается, но это медленный процесс. Вдобавок тут все сугубо индивидуально, каждую травму и каждого человека надо рассматривать отдельно, ведь сколько травмированных, столько и сценариев. Кстати – от мисс Грейнджер есть новости?

– Эта чокнутая девчонка предприняла какую-то паломническую экспедицию. Думает, надо к высшим силам воззвать, тогда они Уилла спасут, – выдал Максвелл.

На лице Дианы неоновыми буквами было написано: «Простите моего мужа! Такой уж у него характер, ничего не поделаешь». Вслух Диана сказала:

– Наш сын исследует какие-то линии… или прямые пути. В общем, что-то древнее. Правда, я в этом ничего не смыслю.

– Прямые пути? – оживился доктор Эванс. – Я о них читал.

– Джейн отправилась в одно место… туда, куда Уилл мечтал поехать с ней. Как же оно называется? – Диана беспомощно оглянулась на мужа, тот по привычке скривился. – Словом, говорят, там можно достичь духовного просветления.

– Она надеется, что Уилла спасет магия, доктор Эванс. Магия, а не медицина, – съязвил Максвелл.

Эванс и бровью не повел.

– В ситуациях, подобных вашей, мистер Максвелл, люди обращаются к религии, духовным практикам, язычеству и магии. На самом деле это одно и то же. Под влиянием стресса всем нам свойственно возлагать надежды на один из перечисленных мною аспектов. Лично я считаю, годится все, что помогает. – Эванс просиял лицом, улыбнулся. – А теперь позволю себе предвосхитить ваш следующий вопрос и дать ответ. Итак: завтра или послезавтра ситуация с Уиллом прояснится.

– Очень хорошо, – сказал Максвелл. – Можно нам побыть с нашим мальчиком?

– Конечно, – в один голос ответили Эллен и Эванс, но сначала переглянулись. В их глазах было торжество – Максвелл больше не назначал жестких сроков.

* * *

Джейн часто-часто моргала, но все вокруг было как в тумане. Где она находится?

Над нею склонилась Сесилия, и взор наконец прояснился.

– С возвращением, дорогая!

– Что произошло? – прохрипела Джейн.

– Вот, попей водички!

Сесилия придержала голову Уинифред, тяжелую, как набивной мяч, и поднесла к ее губам чашку.

– Наконец-то лихорадка тебя отпустила, Уин!

– У меня была лихорадка?

– Да, дорогая, – повторная лихорадка. Да и чему удивляться! Ты подвергла себя непосильным испытаниям – вот тело и взбунтовалось.

– Я ничего не помню… постой, я ведь была в Тауэре. Я видела Уильяма.

– Да, мы знаем. С тех пор минуло тринадцать дней.

Несколько мгновений Джейн потребовалось, чтобы переварить информацию. Но едва это случилось, она резко оттолкнула склянку с микстурой.

– Ты сказала – тринадцать дней? – выпалила Джейн.

– Да, тринадцать, – со вздохом подтвердила Сесилия.

– Но…

– Но все равно в этот период ты бы ничего не смогла сделать. Успокойся, не шевелись, а то изнуришь себя и лихорадка, упаси Господь, вернется. Сейчас я тебе все расскажу – все, что знаю сама.

Джейн без возражений откинулась обратно на подушку. Не возразила она лишь потому, что комната перед ее глазами начала вращаться, словно по команде Сесилии. Однако Джейн нашла в себе силы предупредить подругу:

– Сесилия, не вздумай что-нибудь утаить.

Сесилия взглядом заверила, что и в мыслях такого не имела.

– Вот что мне известно. Оглашение приговора назначено на девятое февраля, – прямо сказала она. – То есть осталось восемь дней. – Прежде чем Джейн раскрыла рот, Сесилия взяла ее за руку. – Ты, конечно, хочешь встретиться с Уильямом. Увы, король запретил свидания до дня приговора. Также ты, конечно, хочешь присутствовать на суде. Поэтому послушай меня, дорогая Уинифред: употреби эту неделю на восстановление сил. Путешествие отняло у тебя гораздо больше, чем ты готова признать.