Рассказывать правду о своих приключениях нечего было и пытаться. Поэтому Джейн выдавала «легенду», детали которой продумала, пока летела из Австралии. В Северной территории [14] имела место короткая пресс-конференция – этакая генеральная репетиция «легенды». Излагая свою ложь, Джейн оттачивала затуманенные взгляды, пожимание плечами и вариации на тему «Честное слово, не помню». Сбивчиво, но с достаточным для алчной прессы количеством подробностей объяснила, что подвигло ее на «паломничество». Добираясь в рассказе до неожиданного порыва ветра, Джейн упорно ссылалась на потерю памяти.

Врачи, осмотрев ее, выдали заключение: вполне здорова, если не считать «провала», но организм истощен и обезвожен. Джейн радовалась, что от природы миниатюрна – иначе любители мистицизма объявили бы ее феноменом.

И вот Джейн дома – выдохшаяся, измученная, остро чувствующая, с каким трудом ее тело принимает обратно подзагулявшую душу. Сбежав из-под бдительного присмотра близких, она смотрится в зеркало в больничном туалете, пытается собраться с мыслями.

Вчера Уилл окончательно очнулся, но все еще «нестабилен», как предупредила Джульетта.

Джейн вынесла встречу с Максвеллами в больничном вестибюле, наскоро изложила «легенду». Терпела, когда ее тискали в объятиях, чмокали, передавали дальше. Хорошо, что пробуждение Уилла и ее возвращение совпали по времени – меньше подозрений окружающих. Впрочем, одна Джейн понимала магический смысл этого совпадения – Уинифред с Уильямом воссоединились и находятся в безопасности. Джейн спасла жизнь Уильяма, как ей и было предназначено, и вот результат – ее Уиллу даровано возрождение.

Как хрупка человеческая жизнь, думала Джейн, зачесывая назад свои медово-золотые волосы, распрямляя их по мере сил. Эта прическа нравилась Уиллу. Сама Джейн предпочитала «хвост», а Уилл с удовольствием запускал пальцы в ее волосы, когда смотрел фильм, ласково трепал их, занимаясь с Джейн любовью.

Отражение в зеркале дрогнуло, и на исполненный ужаса миг Джейн увидела позади себя Джулиуса. Тот глядел с болью в темных глазах – такие взгляды ему особенно удавались. Нет, почудилось. Джейн сморгнула. В зеркале отражалась она в компании собственных веснушек, которые обычно скрывал тональный крем. Веснушки, легкий австралийский загар – что ж, вид вполне позитивный.

– Джулиус, – зашептала Джейн, – теперь ты должен меня оставить.

В туалет вломилась Джульетта, сопровождаемая скрипом двери.

– Джейн, где ты застряла? Тебя все заждались. Медсестры говорят, Уилл уже сам может садиться и готов к встрече с семьей.

– Он знает, что я здесь?

Джульетта покачала головой, заговорщицки улыбнулась.

– Нам не терпится стать свидетелями воссоединения влюбленных. Диана уже обсуждает с мамой детали свадьбы. Совсем с ума посходили. Впрочем, они так счастливы, что вразумлять их не хочется. В смысле, у нас будет хеппи-энд. Честно говоря, я думала, что нам такое не светит.

Джейн сглотнула. Она не могла объяснить сестре крайнюю степень своего волнения, не смела сказать родителям, что случившееся с ней в другом мире полностью трансформировало ее суть. И уж конечно, ни за что не призналась бы Диане и Джону, что изменила их сыну, стала падшей женщиной. Разве вправе была Джейн портить людям радость, искристую, как шампанское?

– Да, понимаю, – кивнула Джейн.

Джульетта обняла ее.

– Знаешь, сестричка, пока ты не потерялась, я не понимала, насколько ты мне дорога.

Джейн, несколько потрясенная таким признанием, позволила себя потискать и потискала сестру в ответ.

– Я… я так скучала по тебе и папе с мамой. Извини, что не принимала вашу помощь, не ценила поддержку. Просто восхождение на Скалу казалось важнее всего на свете.

Джульетта шмыгнула носом.

– Не реви, а то я тоже разревусь, – предупредила Джейн.

Глаза Джульетты затуманились.