Колдовская любовь - Кэтлин Морган

В чаще леса они нашли заброшенную хижину. Никто не жил в ней уже много лет. Крыша безнадежно протекала, но большой участок перед полуразвалившимся очагом был более менее сухим. Эйдан разломал остатки двух деревянных стульев и стола на растопку, и вскоре огонь запылал. Затем, пока он в сарае рядом с хижиной расседлывал лошадей и кормил их, Брианна разделась, вытерлась и надела сухую тунику и бриджи, мокрую одежду повесила перед очагом, а сапоги поставила как можно ближе к огню.

К возвращению Эйдана в маленьком котелке уже кипел суп. На чистой салфетке лежали небольшая буханка хлеба, сыр, несколько яблок и груш, стояли тарелки и чашки. Топая сапогами и отряхивая плащ, вошел Эйдан. Брианна подняла на него глаза. Он встретился с ней взглядом и тут же отвернулся.

Стащив с себя куртку, кольчугу, рубашку, он уселся на шаткую скамью и, прислонившись к стене, начал снимать сапоги. Сапоги были мокрые и стаскиваться не желали. Брианна, пряча улыбку, смотрела на его мучения. Наконец не выдержала и подошла к нему.

— Позвольте мне, милорд, — сказала она, опускаясь перед ним на колени.

Он угрюмо уставился на нее.

— Не стоит беспокоиться.

Его холодные слова снова прозвучали, как пощечина, но Брианна решила не отступать. Надо же как-то мириться.

— Никакого беспокойства. Право, Эйдан, это вовсе не так.

Прежде чем он успел сказать очередную грубость, она подобрала тряпку, обтерла, как сумела, сапоги, взялась за пятку и носок и потянула. С циничной усмешкой Эйдан наблюдал за ней. «Ну-ну, пусть попробует». Вскоре его высокие черные сапоги стояли у очага рядом с ее сапожками.

Извинившись, она отошла помешать суп. Эйдан быстро переоделся. Когда он уже сидел у огня и вытирал полотенцем волосы, она налила тарелку и поставила перед ним.

Трапеза была молчаливой, но Брианна с тайным удовольствием отметила, что Эйдан с жадностью опустошил две тарелки и уничтожил два больших куска хлеба с сыром.

Она украдкой посмотрела на него, любуясь его густыми вьющимися волосами, не стянутыми сейчас в тугой воинский узел. Волосы рассыпались по плечам. Одна прядь упала ему на лоб, отчего лицо его стало по-мальчишески озорным. Вдруг Брианне отчаянно захотелось погладить его по голове. Она сжала кулаки. «Держи себя в руках».

Взгляд ее скользнул ниже, на его грудь, бугрившуюся стальными мускулами, на плоские мужские соски в спутанной поросли темных волос, покрывавших его торс и сбегавших сужающимся ручейком вниз под пояс брюк. Она смотрела на тонкие белые шрамы, исполосовавшие его грудь и руки, — хорошую память оставили о себе вражеские мечи.

Он был великолепен, дьявольски хорош — настоящий мужчина. Этого никто не смог бы отрицать. Но признавшись в этом самой себе, она не могла сдержать своего отчаяния. Он для нее недоступен!

— Тебе следует научиться контролировать свой взгляд, — внезапно ворвался в ее мысли голос Эйдана. — Ты им просто сдираешь с меня одежду. Знаешь, когда мужчину раздевают взглядом, это его возбуждает, а от этого твоя девственность может пострадать… если ты когда-нибудь попадешь в сомнительную компанию.

Жарко вспыхнув, Брианна тут же перевела взгляд на его лицо.

— Я… мне очень жаль, — пролепетала она. — Прошу прощения.

Эйдан пожал плечами, наливая себе еще вина.

— Не стоит извиняться, мне понравилось. — Его взгляд дерзко прошелся по ее фигуре. — Пожалуй, так же, как и тебе, если у тебя хватит честности признаться в этом.

Святая Матерь! Неужели он читает ее мысли?

— Ничего подобного… — начала она и остановилась. Будь он проклят, этот мужчина! Как же она ненавидела его, когда он был прав!

Яростно сверкнула на него глазами — и со вздохом отвела их.