Изгнание - Дина Лампитт (1995)

– Конечно, миледи, – ответил слуга и пригласил уставшую грязную компанию пройти в переднюю.

Николь, однако, зашла не сразу, она помедлила на пороге, внимательно осматривая дом, в котором ей теперь предстояло жить.

Дом, который Джоселину Аттвуду удалось каким-то образом заполучить под жилье, был поистине великолепен. Он был построен в классическом стиле, и огромное количество освещенных солнечным светом окон делали его величественным и просторным. Пол в прихожей, в которую выходили двери почти всех основных комнат, был выложен черным и белым мрамором, богато отделанный потолок имел форму креста, а перед каждой дверью стояло по две ионических колонны с треугольными фронтонами. В архитектуре Николь никогда не была сильна, так что все, что она могла установить из своих наблюдений, что дом построен в течение последних пятидесяти лет.

Прихожая, в которую она вошла и села на один из стульев с высокой спинкой, стоящий перед камином, была тоже очень красивой. Одну стену полностью занимал огромный ковер, изображающий мифологическую сцену с Венерой и Вулканом, в нем преобладали яркие красный, зеленый и синий цвета; на другой висел ковер с изображением сцены охоты. Огонь горел в камине, выполненном в геральдическом стиле. Цвет пламени, а также красные оттенки, преобладающие в гобелене и картинах, прекрасно гармонировали с турецким ковром и тяжелыми занавесками на окнах.

– Ну, что скажете? – спросила Эммет, внимательно наблюдавшая за хозяйкой.

– Просто потрясающе. Интересно, кому это все принадлежит?

– Вы сможете это узнать, когда вернется хозяин.

– Странно, что ты называешь лорда Джоселина хозяином, хотя сама еще ни разу не видела его.

– Теперь, когда вы расстались с Майклом, я знаю, что хозяин – он.

Николь наклонилась и взяла Эммет за руки:

– Я прекрасно понимаю, что ты знаешь о наших отношениях с Майклом, поэтому мне нет смысла говорить тебе об этом. Единственное, о чем я хочу тебя попросить, – ничего не говори моему мужу.

Служанка посмотрела ей прямо в глаза:

– Зачем вы это сделали?

– Я думаю, в этом была физическая потребность, – честно ответила Николь.

Эммет ничего не ответила, но посмотрела на нее своим внимательным «птичьим» взглядом так пристально, что Николь не выдержала и отвернулась, уставившись на пламя. К счастью, в этот момент открылась дверь, двое слуг внесли подносы с едой и поставили их на стол, чем сделали дальнейшее обсуждение аморального поведения Николь невозможным. Несмотря на голод, Николь обратила внимание, что на столе появились блюда, неподходящие для еды в это время суток: целая гора устриц и анчоусов, а также пиво и вино. Понимая, что ее желудок не сможет воспринять такую пищу, Николь попросила принести ей кусок хлеба с джемом, чем сознательно придала себе репутацию привередливой особы. Эммет, однако, от души поблагодарив, с удовольствием налегла на еду и налила себе огромный бокал пива. Ребенку Николь тоже не рискнула дать тяжелой пищи, и Миранда с удовольствием съела хлеба с вареньем, которое намазывала ей «мать».

– А теперь я собираюсь лечь, – сказала Николь, возвращая ребенка Эммет. – Разбуди меня, если вернется муж.

– Конечно, разбужу, и ничего ему не скажу. Да будет вам известно, я прекрасно понимаю разницу между физической потребностью и любовью, – сказала Эммет, вытирая рот ладонью.

– Но как ты можешь это понимать? – пораженная, спросила Николь. – Ты, простая деревенская девчонка?

– Такая же, как и вы, если уж на то пошло.

– Не груби, – оборвала ее Николь, – ты не знаешь и не догадываешься, кто я такая.

– Во всяком случае, вы совсем не та девочка, с которой я вместе выросла! – сердито произнесла Эммет и вся красная выбежала из комнаты.